— Очнулась, сука, — прорычал кто-то сверху, хватая меня за подбородок и задирая голову вверх.
Слишком резко и больно.
Я протестующе замычала и дёрнулась. Но хватка была слишком сильной.
— Сопротивляется, тварь, — хохотнул незнакомец, но руку убрал.
Мне даже дышать стало легче.
С трудом открыв глаза, я попыталась хоть что-то рассмотреть в этом расплывчатом тумане. Но с первого раза не вышло.
Попытка протереть глаза руками успехом не увенчалась. Одно движение и запястья полоснуло жгучей болью. Именно она и отрезвила, давая возможность, наконец, осмотреться.
Кабинет Фроуи. Сам хозяин стоял у дверей с нервной улыбкой на губах и грязным платочком в дрожащих руках, которым он то и дело вытирал пот со лба. Я сидела посреди комнаты на офисном кресле. Руки привязаны к подлокотникам специальными пластиковыми наручниками, которые страшно тёрли кожу, вызывая не самые лучшие ощущения. А надо мной стоял радикал.
Значит, не приснилось. Меня действительно сдали.
— Что вам нужно? — прошептала едва слышно и тяжело сглотнула.
В горле пересохло и страшно хотелось пить, но я сомневалась, что здесь кто-нибудь даст воды пленнице. Предстоял допрос. Еще удивительно, как они мне лампу в лицо тыкать не начали.
— Мари Найт, — произнёс тихо мужчина, касаясь пальцами моей щеки, проводя ногтями и слегка царапая кожу, оставляя неглубокие борозды. — Вот мы и встретились снова.
— И опять похищение.
Только в прошлый раз мне было гораздо спокойнее. Я догадывалась, что за всем стоит отец и больше злилась, чем волновалась. А сейчас мне реально было страшно.
— Давай, кончай с ней, — подал голос Фроуи. — Времени мало, хвастаться еще.
— Заткнись, Кирен.
— Я и так рискую. Не надо было тащить её в мой кабинет.
— А что предлагаешь? Как бы мы провезли её через пост охраны? Протащили бы в ковре? — огрызнулся сероглазый.
— Не стоило тебе звонить, — снова заскулил Фроуи, утратив весь свой боевой пыл.
— Закрой рот. Ты свою миссию выполнил. И получил за это довольно крупную сумму. Так что замолкни и сторожи дверь. Нам никто не должен помешать. Да, Мари?
И улыбнулся так, что у меня сердце от страха сжалось и, кажется, даже стучать стало медленнее.
— Я ничего не знаю, честно.
Это было моей ошибкой.
— Да? — хищно оскалился тот, снова склоняясь над креслом и обдавая запахом пота и сигарет, от которого мне легче совсем не стало. — А мне кажется, всё как раз наоборот. Ты знаешь очень много, иначе Омару не приказал был так тебя беречь.
— Не понимаю, о чём вы, — упрямо повторила я, облизав кончиком языка пересохшие губы.
— Всё ты понимаешь. Каждому радикалу запрещено трогать тебя и твоего папашу. Под угрозой смерти.
Значит, Стив сдержал своё обещание. Оборотень защитил нас не только от отца, но и от этих ненормальных. Правда, не очень успешно, если всё закончилось этим.
— Вас это не остановило, — заметила я.
— Пять лет! — проорал мужчина мне прямо в лицо, брызгая слюной. — Пять грёбаных лет я пахал на радикалов ради светлого будущего. И что?
— Что? — послушно спросила у него, поняв, что именно этого сероглазый сейчас от меня ждёт.
— Моя сестра, — вместо этого продолжил радикал. — Моя старшая сестра была самой умной, красивой и замечательной. Она заменила мне мать, которая пила не просыхая. Мы были счастливы. Я и она. Пока Элли не приглянулась одному из этих лощёных монстров. И всё. Всё! Он всё разрушил. Элли забыла обо мне, о наших мечтах, планах, ушла с ним. А когда этот ублюдок её бросил, пошла и утопилась, не вынеся боли.
— Мне жаль. Я понимаю…
Сама ведь была на его месте. Только у меня оставался отец. Не самый идеальный, но папа.
— Не понимаешь! Никто не понимает! Меня отдали в детдом, мать скопытилась от передозировки через пару лет. За ней не кому было присматривать, и она перешла на героин, который в конце концов её и убил. А моя жизнь… ты хоть представляешь, что со мной делали в детдоме? Как меня били? Отнимали еду? Модифицированные сломали мою жизнь. От начала и до конца.
Ведь на его месте могла быть я. Если бы не забота близких, всё могло бы сложиться иначе.
— А это похищение для чего?
— Я вступил к радикалам, выполнял самую грязную работу, пахал днями и ночами. Готов был сделать всё, что угодно, лишь бы избавить мир от этой заразы. И что в итоге?! — снова проорал мужчина, выпучив глаза, которые казались стеклянными от бешенства, охватившего его. — Закрой свой рот и следуй приказам? Вот тебе бабки, отдыхай?
Последними фразами радикал явно цитировал кого-то из начальства.
Всё понятно. Выходит, он узнал правду, которую верхушка так бережно хранила от низов. Что всё это противоборство лишь фикция. Начальство давно куплено модифицированными и танцует под их дудку.
И, похоже, новость о крушении своих идеалов радикал воспринял не очень хорошо.
Проклятье, я ведь даже не помнила его имени. Да и знала ли я его вообще? Просто безликий сероглазый мужчина и всё.
Но всё это означало и другое, более опасное для меня. Получается, даже получив приказ от Стива не трогать отца и дочь Найт, мужчина ослушался и решил действовать по своему собственному плану.
— Пожалуйста, отпустите меня. Я ничего не знаю. Ничего не видела. Мы были всего одну ночь, а потом Омару дал нам уйти. Клянусь.
— Не лги мне! Пока ты мне не расскажешь всю правду, я тебя не отпущу. И лучше тебе долго не сопротивляться. Я умею доставлять боль… я люблю доставлять боль, Мари. Хочешь ощутить?
— Нет, — замотала я головой. — Нет. Не надо. Я ничего не знаю, клянусь!
— Врёшь! Сука! — заорал он и, подняв руку, наотмашь ударил меня по лицу.
Да так сильно, что у меня половина лица занемела, а потом заколола, словно в кожу сотни иголок воткнули одновременно. Рот моментально наполнился вязкой солёной кровью, которую я выплюнула под ноги, пытаясь вздохнуть.
— Не надо, — простонала я, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.
Боль и слёзы мешали нормально видеть, но огромного призрачного волка, выскочившего прямо из двери, у которой стоял Фроуи, я увидела очень отчётливо.
— 56-
По-бабьи высоко взвизгнул Фроуи и, несмотря на массивную фигуру и неуклюжесть, довольно шустро переместился от двери за моё кресло. Словно оно могло защитить его от зверя.
— Мод… модифицированный… ты видишь? Видишь?! Он тут! Они нашли нас! — трясясь, проорал он.
— Заткнись, Кирен.
— Но это волк! Это высший!
