Тьянуни замер на месте. Что бы ни случилось, он просто обязан сообщить царю тревожные известия!
Навстречу ему вышел Минмес.
– Что у вас тут стряслось?
– Царю стало плохо.
– Дело серьезное?
– Главный лекарь как раз его осматривает.
– Могу я с ним поговорить?
– Это срочно?
– Очень.
– Сперва послушаем, что скажет лекарь.
* * *
– Вы переутомились, ваше величество. Многие энергетические каналы в вашем теле закупорены.
– Благодать восьмого часа охранит меня!
– Что вы сказали?
– Так сказал бог Тот.
– Я и не думаю возражать, государь. Но мой долг – вас лечить! Быть может, это неприятно слышать, но вы уже не молоды. И эта хворь – предостережение, к которому нужно отнестись серьезно. К счастью, организм у вас крепкий, однако в долгих походах он поизносился. Говоря простым языком, вы хватили лишку… Нижайше прошу принимать лекарства, которые я прописал, и работать как можно меньше хотя бы месяц.
Я ненавижу ложь, ибо она – из числа наихудших врагов Маат, поэтому вслух ничего не обещаю. Лучше сменить тему…
– Дети царицы здоровы?
– Они унаследовали вашу крепкую конституцию. Вот пилюли, они очистят организм. Я настаиваю, государь. Это нужно сделать обязательно. Через три дня я вас осмотрю.
Лекарь ждет, пока я не выпью лекарство, и только после этого выходит из моей спальни.
И тут же появляется Минмес.
– Надеюсь, лекарь тебя обнадежил?
– Тревожиться не о чем.
– А вот о Тьянуни этого не скажешь! Ты захочешь его принять?
– Пусть подождет в малом приемном зале.
В длинной тунике, умащенный благовониями, с золочеными браслетами на запястьях, я вхожу в зал, где меня уже дожидается глава тайной службы. Если бы его увидел в эту минуту самый уверенный оптимист, он тут же впал бы в уныние.
– Только не говори, что еще один сирийский город взбунтовался!
– Нет, в Сирии все спокойно.
– Тогда в чем же дело?
– Нубия, государь!
– Но ведь в этой провинции десятилетиями тишь да гладь!
– Несколько племен объединились и напали на купеческий караван. Они провозгласили независимость региона Миу, близ четвертого порога Нила. Ваш наместник Нубии ждет распоряжений.
– Мы выступаем незамедлительно!
* * *
К протестам главного придворного лекаря я остался глух. Единственная уступка – в это путешествие я беру его помощника. На борту корабля он будет следить за моим здоровьем. Благополучие Нубии волнует меня сейчас куда больше, чем мое собственное. Проблема требует немедленного решения. Фараон Сенусерт III, с которого я беру пример, предопределил мой путь. На Юге он правил твердой рукой, что не мешало нубийцам его почитать.
Совершив десять военных походов в северные области, я совершенно забыл об этом малонаселенном регионе. Стараниями «царского сына»[97], надзирающего за крепостями и благоденствием местного населения, голода нубийцы не знают. Из золотых шахт в Египет доставляют «плоть богов», идущую на украшения наших храмов.
Из донесений следует, что повстанцев мало и вооружены они плохо, поэтому я веду лишь половину своей армии. Джехути с Маху опасаются нубийских лучников, отлично обученных и беспощадных в бою, причем последнее – следствие приема дурманящих снадобий. Благо мы можем рассчитывать на опыт наших солдат на местах, а именно – на гарнизон крепости Бухен, которая считается неприступной благодаря своим высоким и прочным зубчатым стенам.
Пока мы плывем, я вполне могу насладиться отдыхом, на котором так настаивал главный придворный лекарь… Узнав заранее о моем прибытии, наместник и придворные не скрывают, как они довольны. Слухи распространяются быстро, так что иные племена передумали бунтовать, а сами мятежники затаились на своей территории. Разумеется, они рассчитывали на победу митаннийцев, мою гибель и хаос, который поспособствует воплощению их чаяний.
Божество-покровитель Бухена – одна из ипостасей сокола-Гора. Не о его ли всевидящем взоре говорится в «Восьмом часе ночи»? Я преподношу ему переносную ладью и изваяние бога Гора, которые отныне будут использоваться во время утреннего ритуала в его святилище. Мастера «Золотого жилища»[98] наделили эту статую магической силой, и теперь она будет оберегать Нубию. Новые храмы скоро увидят свет, дабы освятить эти земли…
* * *
Ночью тут прохладно, зато дни очень жаркие. Я быстро утомляюсь, и это заметно, однако мой нынешний лекарь, не менее настойчивый и деятельный, чем его наставник, помогает мне преодолевать усталость.
– Уже близко! – сообщает Маху. – Сейчас высадимся, потом один дневной переход – и мы у логова мятежников в Миу.
После изучения карт напрашивается очевидное решение: окружить противника и всей своей массой атаковать.
Для меня приготовлен удобный паланкин. Недостатка в носильщиках нет – каждый рад послужить царю и получить надбавку к жалованью.
В полдень вдалеке вдруг что-то поблескивает, слышен глухой стук…
Это солнечный луч отражается от рога огромного зверя, который несется прямо на меня.
Носорог.
Я знаю о его существовании по рисункам, но своими глазами вижу впервые.
Перепуганные носильщики опускают паланкин на землю. «Чудовище невозможно остановить!» – думают все. Но только не мой друг Маху…
Первое копье вонзается зверю в голову, второе – в бок. Он меняет направление и попадает под град стрел, после чего его приканчивают мечами.
Я обнимаю друга:
– Ты снова спас мне жизнь.
– Это моя работа, и я ею горжусь!
93
– Вижу врага! – закричал нубиец.
Вождь племени Алланд поежился:
– И много их?
– Подходят со всех сторон!
– Мы их перебьем, – заверил его Меркаль. – Наши воины непобедимы!
– Эпитет, более подходящий для египетского солдата. Они победили митаннийцев, и Тутмос цел и невредим. Ты уже слышал? Говорят, он голыми руками убил носорога!
– Вранье!
Прибежал часовой:
– Мы окружены. Отступать некуда.
– Мы прорвем строй противника во многих местах, развернемся и ударим с тыла! – пообещал Меркаль.
