— Пожалуйста, отпустите меня. — Она уже и не пыталась говорить спокойно.
— Почему? — Он изобразил удивление. Забыв, что нельзя делать резких движений, Эш повернула к нему голову, собираясь возмутиться. Но желание возмущаться пропало, стоило ей встретиться с ним взглядом. Так вот, значит, что он имел в виду, в смятении подумала она. Он наклонил голову.
Поцелуй был очень нежным. Легкое прикосновение губ к ее губам. Ничего в нем не было такого, от чего бы требовалось закрыть глаза, а именно это она и сделала. Или качнуться к нему. Сдаться. Эш еле слышно вздохнула, как будто вернулась домой.
— Так поэтому? — мягко спросил он.
Потрясенная, Эш открыла глаза. Предательский вздох все еще звучал в тишине. Она пришла в ужас. Домой? Вернулась домой? С этим городским щеголем и его бессердечным заигрыванием? С его вполне очевидными планами завладеть ее землей любым способом? Она не должна никогда забывать, напомнила себе Эш, что у него на все есть причина. А она реагирует на него. Видно, она совсем рехнулась.
Она машинально подняла руку и выдернула волосы из его ладони. Сделала шаг назад.
— Не понимаю, о чем вы толкуете.
— Нет, прекрасно понимаешь. — Джейк говорил с полной уверенностью.
Он не попытался снова взять ее за руки. В этом не было необходимости. Он держал ее взглядом. С возрастающей тревогой Эш увидела в его взгляде столько нежности, какой она не знала никогда в жизни. И, черт бы его побрал, он улыбался.
— Вовсе нет, — сказала Эш, повышая голос.
Он печально покачал головой.
— Такая молодая, такая красивая и такая врушка, — сокрушенно произнес он.
— Я… — Она остановилась на самой грани нового протеста, которому он все равно бы не поверил. Глубоко вздохнув, она отошла на более безопасное расстояние, к самому шкафу. — Послушайте, я не знаю, зачем вы приехали, но я могу вам сразу сказать, что вы зря потратили время. Я не продам ни клочка своей земли, даже если буду умирать с голоду. Если вы все еще рассчитываете на Хейс-Вуд, забудьте о нем.
Его глаза продолжали смеяться.
— А что, если мне нужно что-то другое?
— Что другое? — презрительно спросила Эш.
Он покачал головой.
— Надо же, какая подозрительная. Надо будет что-то с этим сделать.
— Нет! — Крик прозвучал как пистолетный выстрел.
— Да не волнуйся же. Не здесь и не сейчас, уж это точно.
— Никогда, — заявила Эш со всей твердостью, на какую была способна.
— Не надо быть такой уверенной, ты же не знаешь, что я предлагаю взамен.
Их взгляды встретились. Он действительно смеялся. Но было в его глазах что-то более серьезное и глубокое. Эш показалось, что она вышла из-за надежной, высокой стены и сразу попала в шторм. Она встряхнула головой, стараясь привести мысли хоть в какой-то порядок.
— Увы, я знаю, — сказала она, не отводя взгляда. — Неприятности. Мне они не нужны.
Ее слова не произвели на него впечатления.
— Человеческая жизнь немыслима без неприятностей. Избавиться от неприятностей — все равно, что перестать жить. Во всяком случае, опыт мне так подсказывает.
— А опыт у вас, конечно, богатый, — ехидно вставила Эш.
Он снова улыбнулся.
— И с каждым часом становится все богаче, радость моя, — сказал он. Он оглядел ее с ног до головы и пожевал губами. — И, похоже, будет продолжать обогащаться. Никогда раньше мне не приходилось водить на вечеринки пугало.
— А вы вовсе меня туда не ведете. Меня пригласили туда сто лет назад.
— Ладно, — миролюбиво согласился он. — Меня никогда не водило на вечеринки пугало.
Эш задумчиво посмотрела на него.
— Вы самый грубый человек, какого мне приходилось встречать.
Его плечи тряслись.
— Так я всего лишь честен. — Тон был укоряющим. — Наверняка твои прошлые сопровождающие жаловались насчет грязных ногтей? Даже если они мирились со ссадинами и пятнами от травы.
Эш вздрогнула и виновато взглянула на свою потрепанную рабочую одежду. Она и раньше-то не отличалась элегантностью, а сейчас несла на себе обильные следы ее трудовой деятельности. И снова этот ужасный человек прав.
— Разумеется, я переоденусь перед вечеринкой, — сказала она.
— От всей души приветствую, хоть и удивляюсь, — пробормотал Джейк.
— Я, пожалуй, пойду и сделаю это сейчас.
Он позволил себе легкий кивок, ничего торжествующего.
— Прекрасно. Но сначала — жест доброй воли.
Он достал маленький пакет в красивой бумаге сливового цвета. Эш с подозрением смотрела на него.
— Что это?
— В благодарность за твое гостеприимство, — бодро возвестил Джейк. Он встретился с ее горящим взглядом и рассмеялся. — Уступи мне, Эш.
Это было масло для ванны. Сам флакон — настоящее произведение искусства, с изображением летящей стрекозы на гранях. Высокая пробка удерживалась серебряной печатью.
— Мне сказали, что его сделали из примулы и жасмина, — тихо сказал Джейк. — Мне кажется, такой запах тебе подходит.
Эш встревожилась.
— Спасибо, — с усилием произнесла она.
— Я имею в виду, только тебе. Я рассказал им о тебе подробно. Потребовалось несколько консультаций. — Он неожиданно хмыкнул. — Мой дворецкий решил, что я занялся колдовством.
— Судя по всему, ваш дворецкий неплохо вас знает, — сказала Эш немного резко.
Джейк решил не обращать внимания на оскорбительный подтекст.
— Мое главное достоинство — умение все организовать, — скромно признался он.
Эш внезапно поняла, что он имел в виду.
— Они это сделали? — спросила она. — Вы хотите сказать… я не знаю, как это называется… что это сделано в единственном экземпляре?
Он повернул флакон так, чтобы она могла разглядеть маленькую серебряную печать. К ней была прикреплена крошечная этикетка, которую Эш сразу не заметила. Она подняла глаза, потом взяла этикетку загрубевшими пальцами и прочитала надпись.
Эшли — вот что было написано там.
— О, — только и произнесла она.
Джейк наблюдал за ней со странной, мягкой улыбкой.
— Оригинальный запах для оригинальной леди.
Эш внутренне поморщилась. Она-то точно знала, насколько оригинальной ему кажется. Она подняла подбородок.
— Я знаю, — спокойно сказала она. — Значит, именно с таким маслом принимает ванну перед вечеринкой утонченное пугало?
Его глаза блеснули, но он не попался на удочку. Он лишь сказал:
