— Это случилось давным-давно, — продолжал он. — Мы плыли через многие владения и над разными землями, в Обливионе и вне его. Мы не можем покинуть остров, поскольку ограничения Вайла не утратили силу. Да я и не хочу отсюда уходить — я люблю это место, я его создал. Чтобы выжить в странствиях между мирами, мы были вынуждены стать замкнутой вселенной, на полном самообеспечении, со своим собственным циклом жизни, смерти и реинкарнации, континуумом материи и духа… И все это приводил в действие, всем руководил разработанный мною инжениум. Мы отказались от некоторых понятий. Например, от естественного порядка размножения — в нынешних условиях он оказался несостоятельным. Но при всем при том мы близки к совершенству. Все, что здесь есть, исходит из инжениума.
Краем глаза Аттребус заметил, как Сул нетерпеливо дернул рукой. Не отрываясь от лица вещавшего Вуона, принц скосил взгляд. Губы красноглазого беззвучно шевелились. Кажется, он хотел сказать: «Займи его разговором».
Аттребус впился глазами в Вуона, который вроде бы не заметил их переглядывания.
— Не сказал бы, что вы полностью обеспечиваете себя сами! — воскликнул принц. — Умбриэль питается душами из внешнего мира!
— Ну, я же сказал, — кивнул Вуон, — что мы стремимся к совершенству. За пределами Мундуса наша потребность в подпитке извне минимальна, а в некоторых местах вообще не нужна. Но здесь требуется гораздо больше энергии, чтобы поддерживать тяжелую каменную гору в состоянии полета.
— Тогда зачем вы сюда явились?
— Здесь Клавикус Вайл не может преследовать нас. По крайней мере, в полную силу.
— Значит, вы добились своего! Вы свободны, но почему-то продолжаете куда-то бежать. Ведь наверняка имеется какой-то способ посадить эту штуку — в долину или в озеро.
— Не все так просто. Вайл вряд ли сдастся так быстро. Он продолжает злоумышлять против нас. Может, например, послать по моему следу убийцу. Такого, как он! — Вуон кивнул на Сула.
— Сул не служит Клавикусу Вайлу! — возмутился Аттребус.
— А ты уверен? Он много лет провел в Обливионе и очень хочет отомстить мне. Почему бы ему не заключить сделку с Вайлом? Но есть и еще одно препятствие — Умбриэль пока не полностью принадлежит вашему миру.
— Не полностью?
— Нет, — Вуон покачал головой. — Мы пока что остаемся пузырем Обливиона в Мундусе и поэтому уязвимы. Но я нашел способ, как избавиться от Клавикуса Вайла раз и навсегда.
— И для этого тебе нужен меч Умбры?
Вновь вспышка гнева исказила внешне невозмутимое лицо данмера.
— Нет! — почти выкрикнул он.
— Но ты же в самом деле этого хочешь, — проговорил Сул, нарушив долгое молчание. — Ты боишься, что меч может тебя уничтожить, правда ведь? Где сейчас Умбра, а, Вуон? Ты говоришь, он приводит в действие твой инжениум. А если Умбру опять заключить в меч, что произойдет с твоим прекрасным городом?
Вуон задрожал от ярости, но, закрыв глаза и сделав несколько глубоких вздохов, заговорил почти ровно:
— Мы прибыли не только за мечом. Я хотел вырваться из владений Клавикуса Вайла, и мне это удалось. Умбра хочет найти оружие, и мы, конечно, будем его искать, но это можно поручить наемникам. Если вы узнаете, где меч, то узнаю и я. Уж это несомненно. Но пришла пора обратить внимание на некоторые другие вопросы.
— Почему ты не использовал наемников раньше? — спросил Аттребус.
— Им было трудно проникать сквозь разлом между мирами. Кроме того, мне потребовалось немного времени, чтобы создать свою армию. Но ты знаешь, сейчас поиски уже идут. Поисковым отрядам совсем не обязательно находиться рядом с Умбриэлем. Куда хочу, туда и отправляю. — Вуон потер подбородок. — И вот в чем ты мог бы оказаться мне полезен, принц Аттребус…
— А почему я должен этого захотеть?
— Чтобы сохранить свою жизнь и жизни многих подданных. А кроме того, чтобы стать мужчиной.
Мурашки пробежали у принца по спине.
— О чем ты? Что значит — стать мужчиной?
— О чем я? Просто я догадываюсь, что твои приключения, по всей видимости, открыли тебе глаза. Например, ты узнал, что львиная доля твоей славы покоится на самом бессовестном обмане.
— Откуда ты знаешь? Если ты совсем недавно покинул Обливион…
— Ты еще не догадался! — закричал Сул. — У него глаза и уши во дворце! Вот кто заказал твое убийство!
— Это правда? — Принц с вызовом глянул на Вуона.
— Твоя слава могла послужить некоторым препятствием для моих замыслов. Мой союзник остерегался, что ты сумеешь собрать армию и атакуешь Умбриэль прежде, чем мы будем готовы. Кроме того, ты мог существенно затруднить нам осаду.
— Осаду?
— Как это ни прискорбно, но я вынужден напасть на Имперский город. И предполагаю натолкнуться на сопротивление.
— Зачем тебе надо нападать на столицу?
— Мне нужен город или, скорее, башня Белого Золота. Когда я получу ее, все закончится: никому больше не придется погибать, а я поставлю Умбриэль на якорь и смогу наконец отдохнуть. Если ты хочешь спасти жизни своих людей, то постарайся убедить отца покинуть Имперский город без сопротивления.
— Мой отец положил жизнь на то, чтобы возродить Империю! Он ни за что не отдаст башню Белого Золота. И уж, само собой, меня он слушать не станет.
— Ну, ты мог бы хотя бы попытаться. Вот мое предложение и мой дар, достойный Бога. Возвращайся в Сиродиил и спаси свой народ. Тогда ты станешь настоящим героем.
Аттребус оглянулся на Сула.
— А как насчет него?
Вуон отправил в рот вторую бабочку.
— Сул — мой. Вначале я вытяну из него все, что он знает, а потом он умрет.
— Если ты убьешь Сула, на мою помощь можешь не рассчитывать.
— Пораскинь-ка мозгами, принц. Я, конечно, могу тебе соврать и сказать, что сохраню ему жизнь. Но я не хочу этого делать. Если ты откажешься мне помогать, то умрешь вместе с ним. И учти — я всегда добиваюсь своего. Любой ценой.
Словно птица, Аннаиг взлетела в воздух, и сердце ее взволнованно затрепетало. В тот первый раз она была слишком напугана, чтобы задумываться над своими ощущениями, и лишь теперь поняла, как это здорово. Летать — это замечательно! Ничто в мире не сравнится с чувством полета.
Она оглянулась на удаляющуюся громаду Умбриэля. Погони за ними не было: скорее всего, их побега никто не заметил и не заметит до тех пор, пока Тоэл не начнет ее разыскивать. Но к тому времени, как она надеялась, они со Светло-Глазом будут уже миль за сто отсюда, не меньше.
Девушка покрепче сжала руку аргонианина. И тут что-то показалось ей странным. Она посмотрела на друга.
Вначале ей померещилось, будто Светло-Глаз окутан маленьким заблудившимся облаком, но потом она осознала — он расплывался, словно акварельная краска, нанесенная на мокрую бумагу.
