Книга Этот жестокий замысел - Эмили Сувада

Я отступаю назад и чуть не падаю. Слова Коула врезаются в меня словно нож. Комната кружится перед глазами. Я сгибаюсь пополам и втягиваю воздух, пытаясь прийти в себя.

Что, черт возьми, он имел в виду, когда сказал, что я «его забота»?

Внутри разрастается рана, и я чувствую, как в нее утекают все мои силы и решимость. Это больше, чем простые опасения. И не беспокойство о том, что я могу стать опасной. Он действительно хочет контролировать меня. И остановить, если потребуется.

«Именно поэтому это должен сделать я», – сказал он.

Закрыв глаза, я борюсь с подкатывающей тошнотой. Он так спокойно произнес эти слова. Ни капли эмоций, лишь уверенность и боевой опыт. А ведь несколько минут назад он сжимал меня в объятиях и признавался в любви. И я была готова отдаться ему.

Неужели он лгал мне все это время?

Из горла пытается вырваться непрошеный крик разочарования, но я прижимаю руку ко рту и сдерживаю его. Меня не должны услышать. Леобен наверху, а я не уверена, что он в курсе планов Коула и Анны. Поэтому бросаю взгляд на дверь, чувствуя, как внутри растет желание уйти отсюда. Джип поврежден и покрыт пеной, но я умею его водить и смогу на нем выбраться отсюда.

Я сжимаю в руках лямку рюкзака и выбегаю из дома. Каждый раз, стоит мне закрыть глаза, тут же появляется лицо Коула. Слезы на его глазах, когда после случившегося в Саннивейле он понял, кто я. Как он прижимал меня к груди и твердил, что все будет хорошо. И от этого страх и смятение в груди сливаются в сияющий шар ярости.

А все эти разговоры в ручье о том, что я могу стать лучше? Зачем он убеждал, что мне по силам найти способ спасти нас, никого не убивая? Из-за чего он пытался удержать меня от прошлого? Потому что Цзюнь Бэй постепенно завладевает мной? Потому что я становлюсь опасной?

Да он и половины не знает.

Я проношусь по подъездной дорожке и мимо «Комокса» к помятому, покрытому пеной джипу. Не представляю, куда поеду, но что-нибудь придумаю. Главное – убраться подальше отсюда. Я рывком открываю водительскую дверь, но внезапно на мое предплечье опускается холодная рука.

– Все в порядке?

Я оборачиваюсь и вижу позади себя Мато. Его кодирующая маска полностью прозрачная, а за спиной стоит мотоцикл.

– Отпусти, – шепчу я, косясь в сторону ручья.

Он подходит ближе, не отпуская моей руки.

– Что случилось?

Я открываю рот, но не знаю, что сказать. Мато тоже мне лгал, и не уверена, что вообще могу ему доверять, но в глубине души я все еще чувствую какую-то связь между нами. С тех пор как мы встретились, он все время пытался помочь мне восстановить свои знания, в то время как Коул изо всех сил старался предотвратить это. И хотя Мато не рассказал мне правды о своих отношениях с Цзюнь Бэй, он не скрывал, что они знакомы. Может, он посчитал, что не стоит сразу обрушивать это на меня. Может, это был случайный поцелуй. Или я просто настолько отчаялась и запуталась, что боюсь остаться одна.

– Мне… мне нужно уйти, – шепчу я. – Нужно убраться отсюда прямо сейчас.

Он смотрит в сторону ручья, и его маска темнеет.

– Ты уверена?

Я киваю. Несколько мгновений он молча смотрит на меня, а затем кивает. Открыв дверь джипа, он жестом просит меня забраться внутрь.

– Залезай, я поведу.

Я оглядываюсь на ручей. Коул, наверное, уже услышал нас. Я забираюсь в джип, а Мато разворачивается и быстро шагает к «Комоксу». Он достает из кармана два каких-то маленьких черных квадратика, а затем прикрепляет один из них к «Комоксу», а второй к рулю мотоцикла и шагает обратно к джипу.

Брызги пены, попавшие на сиденье, уже высохли, но в салоне все еще чувствуется запах инфекции и кислый аромат гниения. Усевшись на водительское сиденье, Мато закрывает за собой дверь. На тропинку выбегает Коул с растерянным видом. Мато оглядывается на него с непроницаемым выражением лица, а затем вжимает педаль газа в пол, и мы мчимся по дороге к шоссе.

Сквозь рев двигателя я слышу, как Коул зовет меня. Он уже добежал до крыльца и что-то кричит нам вслед. Растерянность исчезла, и я вижу, что он все понял. Догадался, что я подслушала их разговор. Внезапно на его лице мелькает опустошенность, но затем Коул сжимает челюсти и бежит к «Комоксу».

Когда мы выруливаем на шоссе, Коул распахивает двери квадрокоптера и забирается внутрь.

– Та штука, которую ты прицепил к «Комоксу», она же не навредит ему, правда? – спрашиваю я.

Мато качает головой, не сводя глаз с дороги:

– Нет, просто выведет из строя двигатель.

Развернувшись, я цепляюсь за сиденье и смотрю сквозь забрызганное пеной заднее стекло. Коул выбирается из «Комокса» и бежит за нами по дороге, что-то крича. Но мне его уже не слышно.

И что-то сжимается внутри меня, когда его силуэт исчезает вдали.

– Так что случилось? – спрашивает Мато.

Мы несемся на север, оставляя дом и Коула позади.

– Я… я не знаю, готова ли обсуждать это сейчас.

Мато смотрит на меня, а потом на мой рюкзак.

– Кажется, ты замерзла.

Я опускаю глаза. Ничем не прикрытые руки побледнели, а кожа покрылась мурашками, несмотря на то что на улице тепло.

– Я в порядке.

Удерживая руль то одной, то другой рукой, он скидывает куртку с плеч.

– Похоже, она нужна тебе больше, чем мне.

Наши взгляды встречаются, и на мгновение мне кажется, что я сейчас расплачусь, но мне удается сдержаться.

– Я не знаю, что делать, Мато, – натянув куртку, говорю я. – Не знаю, как спасти нас, но и сдаваться не хочу.

– Я тоже не собираюсь сдаваться, – отвечает он. – Просто передохни. Я знаю здесь одно хорошее место.