Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Елена двинулась в гору, по старым следам, увидела гаражи, обошла их кругом и нашла черное пепелище.
Вот же, вот, пожалуйста! пожарище, место погребения Мирона Иксионида! Она чуть не заплакала. А они хотят доказать ей, что ничего не было и что она с ума сошла! Елена нагнулась, разгребла палочкой жирную черную землю – и выковырнула подкову с выбитым иксом. Она охнула, заоглядывалась, ища свидетелей, и, всплескивая руками, запричитала: «Да вот же! Вот же – доказательство, прямое вещественное доказательство, и не буду я больше верить никому и ничему. Не обманете-с!»
Елена спрятала подкову кентавра на антресолях и внезапно наткнулась на свою ольховую шкатулку, а раскрыв ее, убедилась, что перстня с рубином нет на месте. Еще одно доказательство! Куда перстенек-то делся, если она не расплатилась им с шофером грузовика, который доставил их с раненым циклопом на Пластунку? И тут же Елена обнаружила книгу Медеи, обернутую в газету «Аргументы и факты». Полистав, обнаружила запись про «котел омоложения». Она кивнула и поцеловала книгу. Не-ет, ее не проведешь, она тертый калач! У нее сплошные вещественные доказательства, а у них одни отрицающие реальность слова.
Вечером она молча положила книгу перед Алевтиной. Но дочка едва взглянула на вещественное доказательство – и отодвинула книгу в сторону. Потом подперла рукой лоб и долго молчала, уставившись в стол. Елена раскрыла книгу в нужном месте – и опять пододвинула к Альке, но та даже оттолкнула книгу.
– Алевтина! – строго произнесла Елена. – Я понимаю, ты хочешь сказать, что я рехнулась, ты хочешь представить мать не знай кем, зачем только тебе это надо, хотелось бы спросить?! Но вот же: вот книга, вот рецепт, и он действовал, я была девочкой, Леной Лебедевой, мне пришлось так назваться, потому что я, старуха, пропала! Помнишь, меня даже чуть в тюрьму не посадили за то, что я сама себя якобы убила! Это надо же было додуматься до такого! Смех один! А потом мы с Сашей искали отца одного… товарища… и нашли его в пещере, он был… тоже не совсем человек, но это не имеет значения, – заторопилась Елена. – На свете всякое случается. Да ты должна все это знать, ты же по рации с нами связывалась! Его на мосту убили! А потом этот, Эрехфей, который землю-то стал трясти, его надо было вернуть на место, туда, откуда он родом, и Поликарпу пришлось принести меня в жертву…Ну, не совсем убить, я ведь живая осталась, только вернулась в себя, в свое старое тело, и груди одной лишилась! Зато небось лук теперь удобно будет натягивать! – попыталась она пошутить, хоть ей не до шуток было.
– Вот именно! – перебила ее Алевтина, которая до этих пор все не поднимала своего лица от стола, как будто дыру хотела взглядом провертеть. – Ты была не в себе! Ты очень долго была больна! Вначале папа – когда он ушел, ты просто помешалась от горя! Это оказалось первой каплей, доктор сказал… Преследовала его… Надоедала… Но тогда ты была еще вменяема, хотя уже не похожа на себя.
– Я преследовала?! Я надоедала?! – воскликнула пораженная Елена. У нее просто не было слов. Она, которая столько лет не видела Борю Пастухова, и только став совершенно неузнаваемой, решилась пойти к нему… Да и то… ничем это не кончилось. И это она, значит, его преследовала и ему надоедала! Нет, это надо же!
– А потом – рак, ты все думала про это, ты была уверена, что у тебя рак. А потом это страшное убийство по соседству, – продолжала Алевтина, – накануне вы разговаривали с тетей Олей, а ночью ее убили. Николай Иванович сказал, что это в большой степени способствовало тому, что с тобой случилось. И, главное, эта дурацкая книга! – Алевтина приподняла том и со злостью шваркнула им об стол. – Она тебя совсем доконала!
Елена покачивала головой в совершенном недоумении. Она все еще не могла успокоиться по поводу того, что якобы преследовала бывшего мужа. Это ни в какие ворота не лезет! Потом, поняв, про что городит дочь, расхохоталась и воскликнула:
– Ну, слава богу, хоть убийство тети Оли у вас было, а то того не было, этого не было! Кентавра прихлопнули – и как ни в чем не бывало! Девочек Эрехфею поставляли – и ничего-о! Конечно, следы-то теперь замести надо! А кто свидетельница? Я, я одна! Да Саша еще. Вот и валите теперь с больных голов на здоровую! Внушаете здоровой, что она больная! И ты, родная дочь, туда же! Продалась, продалась им, за чечевичную похлебку продалась! Не ожидала я, не ожидала от тебя, Аля! А я-то ради вас, ради людей, на все пошла! А вы… Эх, вы!
Алевтина тихонько плакала и качала головой. А Елена совсем разошлась:
– И хоть бы концы с концами у вас сходились, так нет! Ведь «котел омоложения» был раньше, чем тетю Олю убили! Вначале я стала девочкой, а уж после ее ухлопали.
– У тебя все в голове смешалось, – грустно сказала Алевтина. – И эта проклятая книга! Может, если бы не она, ничего бы с тобой не случилось! Ты поверила в рецепт и все сделала как надо, только ничего, конечно, у тебя не вышло. Шарлатанство чистой воды, вернее, нечистого молока, только более изощренное, чем у теперешних кудесников. Ты вышла из этой купели, из этой ванны, из этого якобы «котла омоложения» в полной уверенности, что стала молодой, да не просто молодой – девочкой! И вела себя как… как ребенок. Это было ужасно! Нам пришлось поместить тебя в больницу. Саша очень переживал и плакал, ты ведь знаешь, как он к тебе привязан. И какой он тонкий и ранимый мальчик. Он часто навещал тебя. Очень часто. Я тоже, конечно, приходила. Даже Самолетов явился как-то раз. И даже папа приходил, хотя я очень боялась этого посещения. Но Николай Иванович сказал, что, может быть, как раз это встряхнет тебя – и повлияет на твое возвращение в себя. Ничего подобного! Ты и с ним вела себя как несмышленыш. Твой разум спал. А сон разума порождает чудовищ. Все, о чем ты рассказываешь, все, о ком ты говоришь, – только плод твоего подсознания, чудовища вырвались наружу, когда твой разум спал, так сказал врач. Я говорю тебе все это в надежде окончательно пробудить тебя, чтобы ты поняла, что жила все это время в бреду. Вернись к нам, мама, вернись в действительность!
Елена посмотрела на часы Петровича, которые по-прежнему были на ее руке, и со вздохом спросила:
– Чьи это часы?
Дочь взглянула, пожала плечами, потом ответила:
– Не знаю, мама. Наверное, кого-то из больницы. Надо бы вернуть.
– Надо, – сказала Елена. – Пожалуй, я спать пойду. – На пороге она обернулась и спросила: – А операция?
– Операция… была несложная, тебя просто перевели в онкологический диспансер по соседству с психушкой, сделали операцию и через какое-то время вернули обратно. К счастью, опухоль оказалась доброкачественной…
Но тебе кололи морфий, у тебя были боли… может, и это как-то повлияло, я не знаю. Хотя операция, как сказал Николай Иванович, даже способствовала тому, что ты пришла наконец в себя.
– Несложная операция, – эхом повторила Елена. – Опухоль доброкачественная… Но жуткие боли, да.
– А теперь ты дома.
– А теперь я дома, – согласилась Елена.
Наутро приехал Саша. Елена пытливо рассматривала его – это был тот, повзрослевший, Александр, который целых два года жил другой жизнью: мускулы бугрились на его руках, он был загорелым, широкоплечим, стройным, на вид дашь все восемнадцать, а уж никак не шестнадцать. Да разве бы он изменился так за несколько месяцев, пока она жила, по словам дочери, в бреду! Алевтина, пытаясь объяснить поразительную перемену, произошедшую с Сашей, твердила о каких-то тренажерных залах, которые Александр якобы все лето посещал, о культуризме, которым он, пока бабушка болела, увлекся. Да, они всему найдут объяснение! Елена не могла дождаться, когда они с Сашей останутся одни. Уходя, Алевтина бросила на Александра долгий взгляд, смысл которого тотчас стал ясен Елене. И внука вовлекли в этот позор… да не может же быть!
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
