– Вы устали, Майк, это оттого, что вам приходится заботиться обо всех.
– Именно поэтому я и позвонил Джун. Хотел обсудить с ней кое-что. В тот момент мне все было ясно, но сейчас я снова сомневаюсь. Я искал виновного, и мне стыдно признаться, но этим человеком оказалась ты.
Он проводит пальцем по ободку бокала, делает паузу, потом смотрит на меня.
– Я спросил мисс Кемп, сколько времени ты отсутствовала, когда покупала шоколадки. Она точно не помнит, прошло столько дней, но сказала, что минут пять, не больше.
Еще бы, откуда ей помнить, этой растяпе, она живет в творческом беспорядке и не следит за временем.
– Это правда? – спрашивает он.
– Что правда?
Он задает вопрос тихим голосом, очень медленно:
– Ты на самом деле отсутствовала минут пять?
Обычно он хочет услышать правду, но эта дорожка ведет не только ко мне, но и к нему. Слишком был поглощен своей книгой, слишком захвачен изучением меня, описанием меня. А теперь у книги выходит другой финал, не тот, на который он рассчитывал. Ведь он пригласил меня не чаю попить, он пригласил меня жить вместе, с его семьей. Он никогда не признается, ни как человек, ни как специалист, что недооценил меня, составил обо мне ошибочное представление. Он это понимает так же хорошо, как я. Это значит слишком много потерять, да еще после того, как столько уже потеряно.
Я киваю:
– Да, я только туда и обратно, минут пять, не больше. Добежала до газетного киоска, он стоит через дорогу от школы.
– И все? Ты больше нигде не была?
– Нет, больше нигде, Майк.
Мы сидим молча. Я изо всех сил стараюсь выдержать его взгляд. Он сдается первым, наклоняется вперед, завинчивает крышку на бутылке виски, сигнал, что допрос закончен. Характерная деталь, я такие детали подмечаю.
– Уже поздно, Милли, тебе пора спать. Я должен сам все обдумать.
У двери, перед тем как выйти из кабинета, я оглядываюсь. Одна рука лежит на ноутбуке Фиби, другая на столе, пальцы направлены – наверно, бессознательно, в сторону телефона.
– Майк, вы должны дать мне лекарства, и Саскии тоже. Мы не можем без вас.
Двадцать восемь ступенек вверх. Второй этаж.
Перила справа.
Если бы во время завтрака, когда Фиби сидела за столом, я не заметила сообщения, которое вспыхнуло на экране ее телефона, оставленного возле чайника.
Всё могло бы сложиться иначе.
Всё.
«Здорово, хитрюга, ну что, устроим паскуде праздничек завтра?» – прочитала я.
Отправитель: Иззи.
Я ушла из актового зала, где мы делали декорации, чтобы
купить всем шоколадки.
Правда.
Я никуда не заходила, кроме газетного киоска.
Ложь.
Всю дорогу я бежала, пять минут, если просто быстро,
если по-спринтерски, то меньше.
Я взбежала по лестнице, двадцать восемь ступенек, второй этаж,
перила справа. Она была там.
Завизжала, когда увидела меня.
Бу-бу.
Бросилась к себе в комнату, захлопнула дверь, я за ней. Пошла вон, крикнула она. Убирайся прочь.
Я сделала шаг навстречу. Что ты делаешь, спросила она.
Еще один шаг. Она рванулась мимо меня из комнаты
со словами «Я звоню папе».
Я не преследовала ее, тогда она бы побежала вниз по лестнице,
а это не входило в мои планы.
Я вышла следом за ней. Она была на площадке, полусидела на перилах.
Ее любимое место, отсюда она обожала дразнить свою мать.
Следы ее пальцев на лаковой поверхности перил. Страх каплями пота
просочился сквозь поры. Переполнил ее.
Она уже готова нажать кнопку «вызов».
Отвлеклась.
Она, не я.
Еще шаг навстречу.
Когда вам говорят «тебе конец». Нужно верить.
Секунда – и готова.
Она упала на мрамор, не издала ни звука.
Испанская мраморная плитка окрасилась в новый цвет,
ее волосы тоже.
Обратно я бежала со всех ног, вернулась в актовый зал с шоколадками,
которые купила в газетном киоске.
Вопросы, которые задавал полицейский вечером того же дня. Просто обычная формальность, сказал он.
Как их ни обучают, они не в состоянии оценить, на что способен ребенок.
О, Повелитель мух.
Я обещала, что буду как можно лучше.
Я обещала, что попытаюсь.
Майк, добрый человек.
Я рассказала все.
Ну, или.
Почти все.
Простите меня.
