Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Двор перед двухэтажным домом неузнаваемо изменился, превратившись в столовую или большой зал под сенью экзотических деревьев и дикоросов: жильцы вынесли столы из квартир и, составив их в ряд, покрыли белыми траурными простынями, сервировали сборной посудой; наверное, и готовили кушанья совместно на чьей-нибудь кухне — бабы-Шуриной, например. И теперь, возвратившись с кладбища, сидели в узорчатой тени. Впрочем, довольно много было свободных мест, в основном на солнечных промежутках, — может, не все званые пришли. Завидев Стерха и Марата, Жека, сидевшая с краю длинной, покрытой домотканым полосатым половиком лавки, позвала их, указав на места рядом. Напротив сидела зарёванная Эля.
Марат, не поднимая глаз, вслед за Стерхом, который сказал: «Пусть земля будет пухом Владилену», эхом пробормотал: «…пухом» и выпил домашнего вина, которое Жека плеснула им в рюмки. Он никогда не был на похоронах, а тем более на поминках. Утонувшего в Томи Пинчоху администрация похоронила тайком, на только ей известном месте. В этой связи в Учреждении назревал бунт, который ожесточенными усилиями надзирателей, а также их приспешников из состава контингента удалось подавить.
Жека налила каждому по тарелке супа с лапшой, а баба Шура положила кутью — рисовую кашу с изюмом — и дала по пирожку с капустой. Дядя Коля сидел с торца длинного ряда столов, на дальнем конце, ближе к беседке и угрюмо пил рюмку за рюмкой. Внимательно оглядев застолье, Марат заметил в цепи чужих лиц знакомые: Тоню между Глухим и водителем хлебовозки Пашей — наверное, она тоже жила по соседству. Паша усиленно ухаживала за садовником и его дочерью, стараясь предугадать их желания: то пирожок подсунет, то супу подбавит. Тоня преувеличенно благодарила, чуть не кланялась, бросая на неуклюжую женщину насмешливые взгляды. Массивная старуха Коростелкина занимала половину лавки. В середине застолья сидел рецидивист Юсуф в окружении каких-то темных личностей — видимо, тоже бывших зэков, друзей или знакомых Адика по зоне; места по краям с урками пустовали.
Поминали судорожно, с оглядкой. И впрямь: хозяйка лежит в морге, скоро опять хоронить и поминать — на что это похоже? Перешептывались, что уж разом бы схоронили — да и всё, полежал бы Адик пару-то дней. Другие говорили, что не положено, надо на третий день, — значит, так и следует хоронить. Да и закупили уж всё: продукты, то, сё, могильщиков заказали. На иных лицах было написано недоумение, на многих — вопрос, кто-то ужасался, кто-то зарекался в кино ходить, кто-то решался уехать хотя бы на время, покачивали головами, хватались за голову, прижимали ладони к губам, но чаще подносили к ним рюмки, ложки и вилки.
Баба Шура покашивалась на противоположный конец стола, где сидели зять и внучка-предательница. Она так и сказала: «Эх, Тоня, предала нас, сексоткой стала, сидишь с кукушкой», но Тоня не отвечала, и Глухой, названный птичьим именем, тоже, конечно, не среагировал — не услышал без Тониной подсказки, а говорилось-то больше для него. Запал Александры Тихоновны пропал вхолостую — и она перестала делать выпады в сторону родни на дальнем конце стола. И вдруг Глухой заговорил, склонившись к Тоне, но не рассчитал силу голоса и произнес то, что было у всех на уме, так, что все услышали: «Бедный дядя Коля, тут сын не остыл — жену хорони!»
— Вот-вот, граждане, меня тоже этот вопрос очень сильно занимает. — С этими словами из зарослей появился неизвестный в сером цивильном костюме со стертым пепельным лицом: и волосы, и глаза, и ресницы, и брови, и даже рот — всё было серым, — но зато посреди лица — задорный нос с вывернутыми наружу ноздрями. Марат сразу насторожился: определенно это человек из органов. Марат огляделся: незаметно скрыться можно — например, он мог бы отправиться на кухню бабы Шуры за недостающей вилкой — Александра Тихоновна с Жекой то и дело сновали туда-сюда, вот и сейчас девушка ушла за прибором для нового гостя, — и через раскрытое окно выйти на другую сторону дома, и вон отсюда. Но чего он этим добьется? Если в прошлый раз, обнаружив милиционера, подкатившего на газике к подъезду квартиры Краба, он успел скрыться и отсиделся в подвале, то куда ему идти сейчас? Деваться ему совершенно некуда, — кроме того же, или иного, подвала, — тем более что он не может сбежать, не узнав, что тут происходит, ведь это может касаться истца, а следовательно, иска и всей летней кампании, а теперь с выходом на сцену органов появлялся шанс выяснить хоть что-нибудь.
Быстрыми шагами подойдя к столу и поздоровавшись за руку с дядей Колей Зотовым, остальным кивнув, человек с эскизом лица сел на свободное место, оказавшееся на солнцепеке, напротив зэков, и тоже первым делом помянул Адика, сказав, что с хорошими задатками был парень, только запутавшийся, как многие сейчас. Марат отметил, что человек, несмотря на гражданский костюм, был вооружен: кобура с левого боку под пиджаком заметно вздувалась.
— Следователь по особо важным делам Прохор Петрович Голубев, дело об иконах расследовал, — громогласно представил пришедшего гид, и опять-таки говорить-то он старался для одной Тони, да, может, еще для Паши, но оттого, что не умел из-за глухоты контролировать громкость, оказалось, что для всего стола. Жека сморщилась, будто ей плеснули в лицо уксусной кислотой.
— Именно! — нисколько не смутившись, подтвердил следователь. — Я понимаю, что тут поминки, вроде как не время, но поскольку ситуация близка к катастрофе, то я решил обсудить ее с теми, кого она касается так же, как меня. Притом, что все фигуранты собрались в одном месте. — Голубев, обводя взглядом сидящих за столами, особо остановился на лицах Юсуфа и его уголовной команды. — Сразу оговорюсь: разговор будет непротокольный, допросы, приводы — это всё потом, позже, своим чередом, а сегодня будет общий разговор, еще раз отмечу: без протокола, по-свойски. Зуб даю! — юродствуя, воскликнул следователь, еще раз поглядев на группу зэков, но, сразу посерьезнев, сказал: — Итак, что мы имеем на сегодняшний день? А мы имеем серию. Что это значит? Для непосвященных скажу: это означает, что в нашем бытхинском кинотеатре орудует серийный убийца, а иначе говоря, маньяк. — Марат видел, как сидящие за столами переглянулись, нахмурились, закачали головами, многие вздрогнули, а старуха Коростелкина даже перекрестилась. — Ведь не трое же их — по одному на каждого убитого. Таких совпадений не бывает. Не знаю уж, чем убийце так приглянулся наш кинотеатр или, наоборот, не приглянулся. А такое преступление, если по горячим следам не раскроешь, — глухарь. После третьего случая к нам из Москвы летят высокие чины — столичная следственная бригада вот-вот будет здесь. А я теперь вроде как энтузиаст. Буду на подхвате у москвичей, как человек, хорошо знающий местные условия, а также уголовные, — следователь снова поглядел на Черкеса, — и прочие элементы. Жарко. Очень жарко, во всех смыслах. — Прохор Петрович снял пиджак и повесил на спинку стула, так что кобура на ремне с увесистым содержимым, когда он приподымался, оказалась на виду у всех. — На сегодняшний день вышестоящими органами принято решение закрыть кинотеатр на капитальный ремонт, тем более что и экран как раз надо заменить, и еще там в аппаратной что-то, я не знаю, это вон Татьяна Ивановна знает. — Следователь указал на женщину с безнадежно-грустным лицом и массивной прической, тетку Стерха, которая усиленно в ответ на его слова закивала. — Не можем же мы допустить новых преступлений в кинотеатре!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
