— Против? — спросила Роза, то улыбаясь, то всхлипывая, обнимая мисс Горди. — Против!
В пустой комнате Розы немного приподнятая над полом платформа, покрытая ковром, должна была служить кроватью. На ней лежали подушки. Также была установлена сетка, защищающая от летающих насекомых. Больше в комнате не было ничего. Как и все другие, она выходила на длинный балкон. Здесь они и сидели. Мэтти просто светилась от радости, узнав о присутствии мисс Горди. Она пыталась при помощи нескольких арабов, которые не понимали ни слова из того, что она им говорила, приготовить еду, которую ей удалось раздобыть. Мисс Горди дала ей советы насчет того, что нужно брать финики, хлеб и нечто похожее на сыр, и сколько за это платить. Было ясно, что мисс Горди очень рада видеть их.
— Война все изменила. Я думала, что вам могли не позволить это путешествие.
— Месье Монтан, — сердце Розы упало, — помог нам без проблем отбыть из Франции. Мы находились в Швейцарии, когда объявили о начале войны. Потом мы перебрались через Альпы в Италию. Все так зыбко и неустойчиво сейчас в Европе. Казалось, мы путешествуем веками! Наконец мы прибыли в Ливорно и договорились о том, как плыть в Александрию. Мы сели на торговый барк. Но начались шторма, и нам дважды пришлось поворачивать назад!
— Неудивительно, что вы так припозднились!
— Но месье Монтан передал мне письмо. Оно адресовано одному александрийскому копту, который видел, как ту женщину забили камнями.
— Как ты найдешь его?
— Я должна отнести его в церковь Святого Марка. Но, — она удивленно посмотрела на мисс Горди, — как вам удалось опередить нас?
— Я приехала с Мальты.
— С Мальты?
— Я знаю… никогда не известно, кому она будет принадлежать в следующий раз! Но ее не отдали французам, как было предусмотрено Амьенским миром. Она все еще в руках англичан. Видите ли, когда Фанни…
— Ах, моя дорогая Фанни, как мне было больно прощаться с ней!
— Она вернулась на Саут-Молтон-стрит, рассказала о ваших парижских делах и о том, что вы собираетесь в одиночку отправиться в Египет. Дети, казалось, были очень обеспокоены, поэтому я решила сама отвезти их в Портсмут. Я хорошо знаю это место благодаря братьям-морякам. К счастью, они практически сразу же нашли подходящее судно. Это судьба. Если бы они еще неделю прождали, то Фанни послала бы мальчика домой. Но сердце подсказало ей продолжать путешествие, что оно того стоит. И если она оставит мальчика сейчас, то потеряет его навсегда.
Роза как наяву увидела свою любимую кузину, ее бледное решительное лицо, как она машет с палубы отважного суденышка.
— Так и отправились они в Индию! На борту было много английских пассажиров. Я видела группу квакеров. Их женщины были одеты в серые платья и чепчики, которые понравились бы Фанни! Там были еще дети, и я подумала, что они были довольны, когда уезжали. Дети были рады, юный Гораций забыл о том, что он сердит. Я уверена, что Фанни поступила мудро. Но мне так жаль, что ты путешествуешь без нее. А затем, случайно или, по крайней мере, мне кажется, что случайно, поскольку, возможно, я неосознанно искала его, я нашла корабль, который почти сразу же отправился на Мальту. Конечно, все знали, что грядет война, но под влиянием минуты я быстренько собралась и села на корабль. Как только мы прибыли на Мальту, я поняла, что война уже началась. Я могла только надеяться, что вы уже покинули Францию, поскольку я слышала, что Наполеон сделал всех англичан, которые находились на тот момент во Франции, военнопленными.
Роза кивнула: мисс Констанция Горди была в Александрии.
— К счастью, на Мальте я отыскала судно, отплывающее в Александрию. — Мисс Горди рассказывала о своем вояже, словно о прогулке в парке. — Я прибыла сюда всего лишь позавчера. Нам посоветовали возвращаться назад из-за всех этих проблем. Некоторые так и поступили. Но я не для того ехала так далеко, чтобы сразу же вернуться. Должна сообщить, что я прибыла в один день с виконтом Гокрогером и его родственниками. Они тоже решили не возвращаться.
— О нет! — воскликнула Роза. — Он уже здесь? — Ее голос был полон смятения.
— В день, когда я приплыла, прибыли три торговых судна. Сошло на берег лишь несколько человек. Их предупредили об опасности. Я слышала, что виконт снял дом.
Роза закрыла глаза, не в силах поверить в это.
— Мы с ними так и не встретились, хотя слышали, что они были в Париже. Я надеялась, что они стали военнопленными. Я надеялась и молилась каждый раз, когда что-то мешало нам, чтобы то же самое случалось и с ними. Теперь Джордж будет везде! По Долли можно было сказать, что она беременна?
Мисс Горди была удивлена.
— Да нет… но конечно, мы все так сильно кутались в эти черные одежды… Но… дорогая Роза, — вдруг застеснялась мисс Горди. — Дорогая Роза, если ты собираешься продолжать путешествие сама… я никоим образом не буду обижена. Я уже многое повидала! Я довольна, что нахожу все таким же интересным, как в молодости.
Она улыбнулась Розе из-под безукоризненно чистой шляпки. То, что Джордж уже был здесь, являлось катастрофой, которая отчасти компенсировалась присутствием мисс Горди. И тут Роза разрыдалась.
— Я так рада, — всхлипывала она, — видеть вас! Я была в ужасе, но пыталась не показывать этого при Мэтти.
— Я знала, естественно, — заметила Мэтти, входя с судками в руках. — Я тоже в ужасе. И мы должны покупать воду. Арабы предлагают нам рагу за определенную цену. Думаю, оно приготовлено из козы.
На рассвете Роза проснулась, разбуженная странным резким воплем, который доносился снизу из города. «Аллах акбар… — взывал голос вдалеке. — Бог велик». Она сразу же почувствовала запах зноя, песка, чужой земли. Она спустилась с египетского дивана, внимательно осматриваясь в поисках тараканов. Из сундука она взяла письмо, которое Пьер наконец согласился написать, чтобы она могла взять его в Александрию и передать его знакомому копту. Она замерла, задумавшись о Пьере, ощущая сильное сожаление. Чего же ему стоило помочь им убраться из Франции, когда она готовилась к войне! Он был так рассержен и в то же время так добр. Несмотря на все, он остался, как и обещал, ее другом, помог без проблем продолжить путешествие. В те дни он, казалось, вообще не спал. Но все время чувствовалось, что он не одобряет эту затею. Роза не могла пробиться сквозь барьер, который он воздвиг между ними. Неужели он, как она опасалась, встретил другую? Она не знала. Они с Розой больше никогда не говорили об этом, только о путешествиях. Она знала, что он считает ее испорченной дурой. Пьер все время пытался отговорить ее продолжать путешествие. Роза снова и снова хотела сказать: «Я была неправа, я не понимала себя», но он закрылся для нее; ее сердце сжалось от досады. Она погладила письмо, которое он написал непонятной арабской вязью, увидела его — высокого, доброго и сердитого.
— Я должен быть там с тобой, — недовольно прошептал он. — Ты не можешь ходить по улицам Александрии одна, без мужчины. — И она снова увидела его напряженное лицо, сознавая, что ее надежды превратились в ничто.
