Капуста или зелень … Понедельник, вторник, четверг, суббота, воскресенье … 1 порция
На квас … Ежедневно … Муки — 15 золотников Солоду — 15 золотников Мяты — 0,1 золотника
Арестанты делились на два разряда — тех, кто был осужден за «общие» преступления, и тех, кого наказывали за преступления «чисто-морские или воинские». Заключенных из различных разрядов смешивать не рекомендовалось.
В каждом отделении тюрьмы были предусмотрены помещения для исправительных работ. Имелась и библиотека — «собрание книг нравственного и назидательного содержания, доступных пониманию заключенных», — а также лазарет на 20 коек и церковь.
Тюремный штат составляли начальник, два начальника отделения (на правах ротных командиров), комиссар[273], два фельдфебеля, «комплект» унтер-офицеров (из расчета по одному на 14 заключенных), два горниста, священник с причетником, старший врач и два фельдшера. Полагалось также иметь необходимое число «вольной» прислуги.
В августе 1871 года император внес некоторые изменения в положение о тюрьме.
Перед обедом и ужином, а также после них заключенные были обязаны петь молитвы (помимо «молитвы утренней»). После обеда им полагалось полчаса на отдых (час в выходные и праздничные дни). «Время это они, если позволяет погода, проводят на дворе, в противном случае в столовой или рабочих комнатах, по усмотрению начальника тюрьмы». Во время отдыха арестанты могли негромко разговаривать между собой, однако требовалось избегать «ссор, брани и песен». В качестве поощрения срок отдыха мог увеличиваться начальством до трех часов в будние дни и до пяти часов в выходные и праздничные. При отсутствии штрафов заключенных допускали к часовым свиданиям с родственниками по воскресеньям
Обитатели тюрьмы использовались для различных работ. В положении упоминается «ткание матов, делание плетёнок, кадок, ушатов, ведер, лопат и т.п. вещей». Их также «употребляли» «для щипания пеньки, для шитья коек, флагов, брезентов, чехлов, мешков, рубашек и предметов обмундирования матросов; для несложных такелажных и всякого рода производительных казенных работ».
Разрешалось занимать арестантов слесарными, токарными, переплетными, веревочными, мочальными и тростниковыми работами. При этом «непосредственные сношения» заключенных с частными подрядчиками строжайше запрещались.
С 1872 года действовала Военно-морская следственная тюрьма в Кронштадте.
С 1884 года Военно-исправительная тюрьма Морского ведомства начала действовать на Черном море — на списанном винтовом корвете «Память Меркурия». Подчинялась она местному морскому начальству. Так как корвет имел небольшие размеры, то на нем помещалось и не так много заключенных — не более 40 человек, впоследствии — 72 человека. Меньше был и штат. Администрация была представлена начальником с двумя помощниками (на правах старшего офицера корабля), содержателем тюремного имущества, священником, врачом, фельдшером и писарем. Кроме того, имелся старший боцман, два боцманмата, пять квартирмейстеров и десять матросов. Все служащие жили на судне, причем отлучаться с него имели право лишь врач и священник.
С 1909 года военно-исправительная тюрьма действовала и на бывшем одноименном крейсере «Память Меркурия», где размещалась до 1915 года.
Узники тюрем носили «арестантское платье», а при поступлении в исправительное учреждение им брили усы и бороды. Первые двое суток они проводили в одиночках, после чего ежедневно работали и занимались строевыми упражнениями — разговаривать заключенным запрещалось. Работы заключались в плетении матов, столярном, портняжном и кузнечном ремесле.
Любопытная деталь — заключенный мог рассчитывать на половину своего заработка, полученного в результате работы. Вторая половина удерживалась в пользу казны.
В 1906 году в дополнение к тюрьмам был создан Морской дисциплинарный батальон, который на следующий год был преобразован в Дисциплинарный полуэкипаж с переводом из Кронштадта в Архангельск. На момент создания в полуэкипаже числился командир (штаб-офицер), семь обер-офицеров, врач, два чиновника Морского ведомства, 12 кондукторов и 63 кадровых нижних чина. Охранно-караульные функции выполняли прикомандированные армейские подразделения.
В военное время система наказаний была наиболее жесткой. Так, Морской устав требовал смертной казни для любого человека (матроса либо офицера), оставившего свой пост «дабы укрыться». Если же офицер оставлял во время сражения свой корабль, то подвергался смерти «яко беглец с бою».
Со своей стороны, командир корабля (либо лицо, его заменяющее) был обязан заколоть тех, кто «мужественно и правдиво биться не станут». Так же должны были поступить и «прочие обер-офицеры, однакож с верным свидетельством в сем то чинить, а не за иное что».
До появления Высочайшего повеления от 18 апреля 1863 года каждый унтер-офицер имел при себе так называемый «линёк» — приблизительно метровой длины канатик, предназначенный для порки матросов.
На берегу главным «воспитательным» средством были, как и прежде, шпицрутены и розги.
До середины XVIII века в ходу были и еще более жестокие, если не сказать зверские, наказания.
Например — протаскивание («проволакивание») под днищем корабля, или, как его тогда еще называли, «колебание»[274]. Для осуществления этого наказания брался прочный конец, который пропускался под днищем корабля — либо от борта к борту, либо от кормы к носу (если ширина судна считалась палачами явно недостаточной). В верхней части судна канат пропускался через блоки, установленные на ноках (оконечностях) реев. К созданному «бесконечному» тросу привязывали наказуемого, после чего сбрасывали его в воду.
Как следует из названия пытки, несчастного протаскивали под килем корабля, причем данная процедура могла повторяться несколько раз. Кстати, даже во времена, когда к жестокостям относились как части человеческой жизни, «килевание» считалось крайне строгим наказаниям. Чаще всего наказуемый либо умирал во время экзекуции, либо получал серьезные ранения от соприкосновения тела с днищем корабля, покрытым ракушками. Протаскивание же через острые выступы киля очень часто раздирало кожу человека. О том, чем часто кончалась такая процедура в тропических морях, изобиловавших акулами, догадаться нетрудно. Случалось, что канат в чем-то застревал, и человека вообще не могли вытащить из-под воды…
Не отличалось гуманизмом и так называемое «купание с райны» (реи).
В этом случае через уже знакомые нам блоки на ноках реев снова пропускался прочный канатик. Один конец брали в руки моряки, производившие наказание, а к другому привязывали жертву. Канат при этом крепился к связанным за спиною рукам, так что возникало полное подобие такого широко известного пыточного орудия, как дыба. К ногам наказуемого привязывали солидный груз.
