Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Теперь взглянем на описание приданого, полученного царем за невестой, благо список сохранился:
«Шкатула писана красками желтою, а по ней полосы черны… А в той шкатуле три скриночки да на верху в похоронке чепи золотые плоские, кресты, зарукавье, два пера жемчюжные с каменьи и з жемчюги велики, серги розными образцы цветки с каменьи розными, поясы золотые и жемчюжные, жемчюги которые из дому, образцы золотые, чепи золотые и иное чего, не можно вспомнити, потому что списки тому там же в шкатуле. В той же шкотуле коруна с каменьи различными и з жемчюги. Волосник с окатным жемчюги и с резным каменьем…»
Итого богатство Анастасии составили: золотая цепочка и крестик, серьги с драгоценными камнями, украшенный речным жемчугом кокошник, жемчужная понизь, иконы и вышивка на одежду. Для зажиточной крестьянки – может быть, и богато. Но вот для представительницы «знатного придворного боярского рода» – подобные «сокровища» стыдно даже упоминать. Нешто родовитые бояре царскую невесту получше снарядить не могли?
Да и был ли тот самый «боярский род»? Давайте узнаем мнение князя Семена Лобанова-Ростовского, каковой свое участие в заговоре против царя объяснил Алексею Адашеву так: «…нас всех государь не жалует, великих родов бесчестит, а приближает к себе молодых людей, а нас ими теснит; да и тем нас истеснился, что женился, у боярина у своего дочерь взял… рабу свою. И нам как служити?» А потому: «…чем нами владети Захарьиным, ино лутчи служити князю Владимиру Ондреевичю» (речь идет о князе Старицком).
Таким образом, «выбранная на смотре невест» «знатная боярыня» Анастасия Захарьина прямо на наших глазах стремительно превращается из родовитой дамы в нищую худородную сиротку, каковую к участию в «смотре» вообще бы никогда в жизни никто не допустил. Настолько худородную, что само ее присутствие рядом с правителем было воспринято служивым боярством как жестокое оскорбление и повод к предательству и эмиграции.
Интересная деталь. Примерно за полгода до свадьбы, в мае 1546 года, Иван IV пережил покушение: в Коломне на его свиту напала полусотня новгородских пищальников. В завязавшемся сражении погибли шестеро телохранителей Великого князя, но ему самому удалось скрыться. То есть уровень смуты и безвластия на Руси дошел до того, что отдельным князьям захотелось вообще избавиться от легитимного правителя и зажить, как в старину – полной удельной вольницей. В сложившихся обстоятельствах одинокому номинальному правителю Ивану IV имело смысл крайне рачительно использовать свой единственный ресурс – великокняжеский титул – и жениться на девице из знатного богатого рода, дабы укрепить свою власть, опираясь на военную силу и финансы одного из крупных могучих семейств: Шуйских, Воронцовых, Салтыковых, Милославских. Единственно возможный политический ход, обеспечивающий выживание. Но вместо этого юный царь, несмотря на вполне реальный риск для своей жизни, устраивает побег, провозглашает себя новым неведомым титулом и немедленно женится – словно именно это и являлось главной целью всего предприятия! Да так женится, что его поступок все знатные семейства воспринимают как пощечину, как личное оскорбление и отказывают во службе!
Что же могло побудить семнадцатилетнего правителя к подобному иррациональному поступку? Правдоподобно и логично сие помутнение рассудка можно объяснить только одной-единственной причиной: мальчик влюбился. Причем влюбился в ту, любить кого по статусу ему никак не положено. Отлично сознавая, что при существующем положении дел ни единого шанса соединиться с избранницей он не имеет – Иван IV и проворачивает всю свою невероятную авантюру с побегом, венчанием на царствие и немедленной свадьбой. Любовь зла и толкает людей на самые безумные выходки.
Что характерно, искренняя любовь и нежность, царящие в отношениях Ивана IV и его супруги, отмечены всеми без исключения: и очевидцами, и историками. И достаточно согласиться с той реальностью, в которой это чувство возникло примерно за пару месяцев до свадьбы, а не после венчания, – и половина загадок правления Ивана IV разрешаются сами собой. Все «тайны» правления Ивана Грозного есть лишь «круги на воде», прямое следствие его любви к Анастасии и желания быть с нею вместе.
Самое яркое и публичное следствие этой любви есть воцарение на русском троне династии Романовых.
В наше время, стараниями малограмотных дилетантов, в умах многих людей утвердилась версия, будто Романовы – это то ли немцы, то ли англичане, то ли вовсе марсиане, хитрым образом утвердившиеся на троне. В общем – некие узурпаторы, захватившие власть и стремящиеся задним числом переписать историю, подделывая архивы, датировки и археологические находки. Хотя на самом деле Романовы – это потомки Романа, отца Анастасии Романовны, плоть от плоти русского народа, представители худородного служивого люда. И как раз им сохранение реальной истории всегда было важнее всего. Хотя бы для того, чтобы не слыть немцами, марсианами или злобными чужаками-англичанами.
Интересно, мог ли представить себе рано умерший небогатый и безвестный боярский сын, что его потомки станут править величайшей державой планеты? Думается, за подобное предсказание любой провидец моментально прослыл бы юродивым. Однако судьба умеет шутить, а перед настоящей любовью бессильны любые законы – хоть людские, хоть природные.
Вторым следствием любви красавицы Анастасии и Ивана IV стало появление и закрепление в русском менталитете уверенности в том, что «царь хороший – бояре плохие». А родилась она благодаря тому, что лишенный из-за своей женитьбы всякой поддержки среди служивого боярства государь был вынужден искать другие точки опоры для сохранения власти. И эту опору Иван IV вскоре нашел. Вспомним знаменитые реформы «влюбленного юнца» Ивана Грозного.
Земский собор 27 февраля 1549 года царь открыл словами: «Отныне я судия ваш и защитник» и объявил представителям Русской земли и русских сословий, что во всех городах и пригородах, во всех сельских волостях и погостах, а также в частных владениях бояр и других землевладельцев жители должны избирать свои местные власти, занимающиеся судом и управлением – земских старост и целовальников, сотских и дворских. И с согласия всех сословий Русской земли почти сразу выходит Судебник 1550 года, утверждающий эти изменения.
Начинается Судебник со статьи, запрещающей посулы (взятки) чиновникам, а также с их личной ответственности за неправосудное решение (в трехкратном размере пострадавшему).
Согласно статье 38, вводится «суд присяжных»: «А на суде у бояр и детей боярских и у их тиунов быти где дворский, дворскому да старосте и лучшим людем целовальником… А без старост и без целовальников суда не судити», «а в которых волостях наперед сего старост и целовальников не было; и ныне в тех во всех волостях быти старостам и целовальникам». При судебных спорах волостных крестьян и горожан на суде должны быть выборные представители обеих сторон, «двое сотских да городской человек».
«А учнут излюбленные судьи судити не прямо по посулом, а доведут на них то, и излюбленных судей в том казнити смертной казнью, а животы их велеть отдавать тем людям, кто на них доведет. А в суде и у записки и у всяких дел губных и у излюбленных судей сидети волостным лучшим крестьянам».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
