О’Брайен повернулся к Дэну и помощникам.
– Казнь остановлена. Скоро Чарли выйдет на свободу.
– Заприте это животное, – добавил он, обращаясь к помощникам шерифа.
Они кивнули и повели Манеру со скованными сзади руками к полицейской машине, стоящей за машиной Дэна.
– Шон, тебе нужно в больницу, – сказал Грант. – У тебя из плеча течет кровь.
– Я справлюсь. Дэн, спасибо тебе за все. Мой джип стоит рядышком, за деревьями, и я уж как-нибудь сяду за руль. Вот нож, которым Манеру убил Александрию. Отправь его в лабораторию.
Дэн кивнул, взял контейнер и пошел к своей машине.
О’Брайен с минуту стоял перед статуей. Дождь утих, и мимо луны, как перекати-поле, мчались темные тучи. Близился рассвет. Луна была полной. Она висела в небе над рукой ангела, над его указательным пальцем.
О’Брайен вымотался и ослаб от потери крови. Он смотрел на статую и луну и пытался сморгнуть видение. Перед мысленным взором мелькали картина, обрывки сна, ангел, святой Иоанн и Дева Мария. Он сжал кровоточащее плечо, покачал головой и постарался сосредоточиться на статуе и луне, но через несколько секунд луну словно шелковым платком затянули белые облака.
Это было прекрасно, сказал себе О’Брайен. Завтрашней ночью луна вернется.
И Чарли Уильямс ее увидит.
97
Чарли Уильямс вышел на свободу. Он собирался вернуться в Северную Каролину. И попытаться компенсировать одиннадцать лет своей жизни, которые никогда не возвратить. Он всегда будет опасаться копов, толпы, системы, всегда будет смотреть, что у него за спиной. О’Брайен приехал к тому времени, когда Уильямс выходил из тюрьмы. Он встретил Уильямса на оживленной парковке, когда журналисты уже взяли у него интервью и готовили свои материалы.
– Рад видеть тебя, Чарли, – сказал О’Брайен.
– Я тоже рад вас видеть. Я благодарен за то, что вы для меня сделали.
О’Брайен кивнул.
– Прости, что ушло так много времени.
– Главное, О’Брайен, что я жив. И еду домой в Северную Каролину.
– Как ты собираешься туда добраться?
– Наверное, сяду на автобус.
– А как насчет того, чтобы прокатиться в кабриолете?
– В смысле? В кабриолете?
– Ага, – ответил О’Брайен и указал на стоящий у забора «Ти-Берд». – Чарли, это твоя машина.
– Да ты смеешься!
– Нет.
О’Брайен бросил Уильямсу ключи.
– Заправлена под завязку. Береги ее. Когда-нибудь она станет классикой.
– Да как же это так?
– Купил у старого приятеля. Думал, кабриолет мне понравится, но я все-таки из тех парней, которые по части джипов.
– Ты классный мужик, О’Брайен, – улыбнулся Уильямс. – Хороший человек.
Он подошел к машине, сел в нее и включил зажигание.
О’Брайен стоял на парковке и смотрел, как Уильямс уезжает из тюрьмы, ветер теребит его волосы, а из радио несется кантри. Не прошло и минуты, как «Ти-Берд» превратился в точку на горизонте.
* * *
Сенатор штата внес предложение компенсировать Чарли Уильямсу одиннадцать лет в тюрьме и четыре минуты на каталке в камере смерти, выплатив ему два миллиона долларов.
Прошел месяц. Плечо О’Брайена заживало хорошо. Мышцы и сухожилия практически восстановились. Швы уже сняли. Он потихоньку стал возобновлять силовые упражнения, ел рыбу и много салата. Ежедневно бегал от своего старого дома по индейской тропе вдоль реки.
О’Брайен сидел в конце причала. Макс свернулась калачиком у его ног и посапывала под лучами вечернего солнца. Он следил за детенышем аллигатора, который полз по бревну, ловя желтыми глазами уходящее тепло дня. О’Брайен размышлял над событиями последних недель и о том, что его ждет. Государственный прокурор округа Вэлуш возбудил дело против Кристиана Манеру за убийство Сэма Спеллинга, Лайла и Аниты Джонсон и отца Каллахана. В Майами окружной прокурор Стэнли Розен провел пресс-конференцию и заявил, что Манеру будет перевезен в округ Дейд и предстанет перед судом за убийство Александрии Коул.
Криминалисты нашли в пластиковом пакете ее кровь, а заодно – дюймовый волос, соответствующий ДНК Манеру. Та же ДНК была обнаружена на шерстинке, застрявшей в кольце Аниты Джонсон. Розен выдвинул против Руссо обвинение в пособничестве убийце, напомнив СМИ, что по делу об убийстве при отягчающих обстоятельствах срока давности не существует.
Отца Каллахана и Сэма Спеллинга похоронили рядом друг с другом. О’Брайен навестил могилы, как только ему зашили плечо. Он положил на могилы цветы и вознес безмолвную молитву. Потом О’Брайен отправил Барби Бекман подарочный сертификат на два обеда в «Каменном крабе Джо». Ее зачислили в колледж. Обучение было оплачено. О’Брайену предстояло стать главным свидетелем на двух отдельных процессах – по делам Кристиана Манеру и Джонатана Руссо. А пока ему нужен был источник дохода. Может, и вправду пора учиться у Ника организации рыболовного туризма.
Послышался звук захлопнувшейся дверцы автомобиля.
Макс вскинула голову, посмотрела в сторону дома и увидела, как из-за угла появилась женщина с корзинкой для пикника. Она приближалась к причалу. На Лорин Майлз были шорты и белая блузка, длинные каштановые волосы распущены.
– Ты точно вовремя, – улыбнулся О’Брайен. – Легко нас нашла?
Лорин поставила корзинку на деревянную скамью, погладила Макс и ответила:
– Ты дал отличные ориентиры.
– Ты принесла еду, а значит – навсегда завоевала сердце Макс.
– Она очаровательна. Макс, привет.
Лорин стояла и смотрела на реку. Пара ибисов гордо вышагивала по воде, их оперение отражалось в речной глади.
– Здесь прекрасно. Неудивительно, что ты уехал из Майами. Так, значит, вот как выглядит река Сент-Джонс. Она удивительно… мирная. Понимаю, почему ты ее любишь.
– Она завладевает тобой, просачивается в поры, вливается в кровь и меняет тебя.
– Как-нибудь расскажешь, откуда взялось ее название. Но не сейчас. Долой работу – время пикника на прекрасной реке, и, насколько я помню, ты обещал мне прогулку на лодке.
– Моя лодка, «Юпитер», стоит в «Понс Марина». На поиски подходящего места для рыбалки может уйти несколько дней. Большинство таких мест – на Атлантическом побережье, выше и ниже устья реки.
– У меня есть целая неделя, – улыбнулась Лорин.
– О’кей, тогда сегодня я покажу тебе закат на реке, потом мы поедем на пристань, закупим продукты, выберем хорошее вино и исчезнем в океане, по крайней мере, на время.
– Отличный план.
– Правда, есть один нюанс.
– И какой же?
