Джуди смотрела на беспорядочный почерк и не могла вспомнить, читала ли она перевод. Бен с вечера до глубокой ночи разбирал арамейские письмена, и Джуди читала каждое слово, которое он записывал. Но теперь папирус закончился, была написана последняя строчка, и ей вдруг показалось, будто она впервые смотрит на эти листы бумаги.
Казалось, что Бен тоже в полном недоумении смотрит на то, что он только что написал. Его ручка застыла над страницей, рука была готова писать дальше. Но конец шестого фрагмента подошел так скоро, что они с Джуди чувствовали себя так, будто повисли в воздухе.
Прошло некоторое время, пока они не пробудились от состояния оцепенения, причем Джуди шевельнулась первой. Она вдруг почувствовала боль в спине, суставах и медленно изменила положение, в котором пребывала столь долго, взглянула на часы.
Было уже за полночь, и Джуди несколько минут разглядывала освещенный циферблат, прежде чем поняла, что она видит.
– Боже мой, – пробормотала она и с трудом пошевелилась. – Мы сидим здесь уже восемь часов! – Затем она взглянула на Бена.
Он все еще склонялся над фотографией, его тело застыло, будто в ожидании. Перо еще нависало над бумагой. Бен смотрел на последнюю строчку арамейского письма. Бисерные капли пота выступили у него на лбу и стекали по вискам на шею. От пота его рубашка промокла насквозь, а кожа стала необыкновенно белой.
– Бен, – тихо позвала Джуди. – Бен, все закончилось. Свиток закончился.
Когда он не откликнулся, она спокойно забрала у него ручку и решительно взяла его за руку.
– Бен? Ты слышишь меня?
Наконец он повернул голову. Карие глаза стали еще темней из-за того, что зрачки расширились до предела. Он смотрел глазами, которые ничего не видели и ни на что не реагировали. В его глазах собирались крохотные слезинки.
– Бен, ты смертельно устал. Мы сидим здесь уже восемь часов. Только взгляни на себя. Тебе надо прилечь.
Спустя мгновение, когда оцепенение начало рассеиваться, Бен с трудом сглотнул и сухим языком облизал губы.
– Я забыл, – хрипло сказал он. – Я забыл, как это было. Я забыл о том, сколь тяжкими были те дни.
– Да, они были тяжкими. Бен, пойдем со мной. Хотя он смог подняться, ему пришлось опираться на Джуди, чтобы устоять. Она обняла его рукой за талию и почувствовала, каким холодным и липким стало его тело. Джуди с трудом отвела его в гостиную. Она ласково уговорила его лечь на диван и опустить голову на подушку. Девушка села рядом, смотрела ему в лицо и осторожно вытирала с него пот.
– Остался только еще один свиток, – прошептала она. – Только еще один. Затем это кончится.
Бен закрыл глаза, с лица струился пот, стекая даже в уши. Из груди вырывался тихий звук, перешедший в громкие рыдания.
– Мы ждали Мессию, – плача, произнес он. – Мы ждали и ждали. Он сказал, что вернется. Он обещал…
– Бен…
– Я не Бен! – вдруг громко крикнул он и отшвырнул ее руку. – Я Давид бен Иона. К тому же я еврей. Мессия обязательно придет, и Сион непременно возродится, как предсказано в древних книгах.
Джуди застыла. Она пристально глядела на него и решила не поддаваться страху.
Спустя минуту Бен провел руками по лицу и пробормотал:
– Извини. Прости меня. Во всем виновато напряжение, я переутомился…
– Я знаю, – тихо откликнулась она.
Бен вытер слезы и посмотрел на Джуди: озабоченные глаза, полный любви взгляд. Он сказал:
– Мы на какое-то время перенеслись туда, правда? Мы вернулись в Иерусалим?
Она кивнула.
– И ты все время была вместе со мной. – Он протянул дрожавшую руку и погладил ее длинные волосы. – Я все время чувствовал, что ты рядом со мной, и это радовало меня. Джуди, тебе, наверно, хочется знать, что это все значит.
– Да.
– Мне тоже хочется, но истина не открылась передо мной, я не знаю, ради чего все это происходит. Так решила судьба, мы смиримся с ней. Скоро я получу последний свиток, он и в самом деле будет последним. Из него мы узнаем, что задумал Бог.
Джуди выпрямилась и отвела глаза. Ее взгляд блуждал по темной комнате, она хотела разглядеть то, чего в ней не было. Она помнила, каково было провести время в Иерусалиме, находиться рядом с мужчиной, которого она любила, окончательно связать себя с его верой, являвшейся, по ее мнению, самой сутью всех верований.
Именно в это мгновение у Джуди открылись глаза. Пока Бен гладил ее волосы и ласково говорил с ней, ей стало ясно, что она не уверена, желает ли вернуть Бена в прежнее состояние, хотя еще вчера отчаянно желала этого.
Взглянув на него, на лицо, принадлежавшее Бену, и чужие глаза, она знала, что вчера любила его так сильно, что не желала его превращения в Давида, сегодня она любила его так сильно, что не желала его возвращения в прежнее состояние.
– Ты доволен, правда? – шепотом спросила она, уже зная, каков будет ответ.
– Да, я доволен.
Как же я могу в таком случае желать, чтобы тебя снова постигли страдания Бена? Разве не милосерднее оставить тебя в этом положении?
– Джудит, ты плачешь.
– Нет, нет. Это от напряжения. Восемь часов… – Она резко встала и отошла от дивана.
Любить этого человека и остаться с ним означало лишь одно – ей тоже придется отказаться от действительности и разделить с ним безумие.
– Я хочу выпить кофе… – произнесла Джуди сдавленным голосом и убежала на кухню.
Там, в темноте, она прижалась к стене и стала думать, какое решение принять. Можно было остаться с Беном и терпеть его сумасшествие лишь в том случае, если самой разделить его.
Пока она смотрела в темноту, снова возникли видения. Показались пальмы, пыльные дороги и узкие улочки. На рыночной площади кричали лоточники, чувствовался запах летнего Иерусалима и вкус разбавленного водой вина.
Это ведь так легко…
Джуди стряхнула наваждение и включила свет. Больше не оставалось сомнений в том, что она быстро теряет рассудок, связь с действительностью. Сейчас осталось лишь решиться: плыть по течению или немедленно спасаться бегством и никогда не возвращаться назад.
Для раздумий не осталось времени, ибо из мечтательного состояния ее вдруг вывели звуки, донесшиеся из соседней комнаты. Она вышла из кухни и огляделась вокруг себя.
В спальне горел свет. Джуди настороженно подошла к ней и остановилась в дверях. Бен рылся в ящиках своего комода.
– Что ты ищешь? – спросила она.
– Паспорт.
– Паспорт?
– У Бена есть паспорт, но я не помню, куда я положил его.
Джуди подошла и хмуро взглянула на него.
– Зачем тебе понадобился паспорт?
