Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
– Что будете пить? – спросила Надежда Алексеевна, тем самым намекнув, что оплатит она.
– Ну… кофе, наверное. И воду минеральную.
Надежда Алексеевна подозвала официанта, он принял заказ. Заметив, как подрагивают руки у нее, Сати полюбопытствовала, попав в точку:
– Почему вы так волнуетесь?
Да, она волновалась. Очень. Но причину выставила другую:
– О… Это последствия заключения, не могу отойти. Я слушаю.
– Не понимаю, почему вас так зацепила история Лизы, вы же совсем не сентиментальны…
– Я тоже собираю нетривиальные истории.
– Хорошо, не буду спорить, – сдалась Сати. – Итак… мать и дочь… я имею в виду Кирочку и Лизу, в общем, жили прекрасно, как в сказке. Но в каждой сказке есть зло, их сказку испортила болезнь Киры. Когда Лизе исполнилось… кажется, тринадцать лет, ее мама сильно сдала. Знаете, о чем Кира больше всего волновалась?
– О чем же?
– Как без нее будет жить дочь.
– То есть Лиза?
– У Киры Игоревны не было других детей. Чувствуя свой близкий конец, она обращалась за помощью к родителям. Но они не в восторге были с самого начала от приемной дочери, считали, девочка разрушает и без того слабое здоровье Киры. И ничем не помогали ей. Бедные люди. Не понимали, что именно они подтачивают здоровье Кирочки, сокращая ей жизнь. Она просила, если с ней что-то случится, забрать Лизу к себе. Завещание написала, свое имущество она оставляла дочери. И однажды… отдала Лизе тряпичную куклу, просила сохранить ее. Кира полагала, что именно эта кустарщина когда-то станет доказательством происхождения девочки. В те времена генетический анализ виделся простым смертным фантастикой, потому мама Лизы надеялась на игрушку, что однажды родная мать по этой кукле узнает свою дочь.
– И она умерла?
– Через три месяца. К сожалению, люди уходят, а хорошие уходят почему-то рано. Родители и братья похоронили Киру, а Лизу вернули в детский дом. Разумеется, захватили квартиру, тогда это было несложно, кругом царил беспредел по принципу: кто сильнее, тот и прав. Для девочки началась другая сказка – тягучая и бессмысленная тоска, которая продлилась год. Но однажды… а было это ровно двадцать лет назад…
Высокий мужчина с профилем тевтонского рыцаря, гордо посаженной головой, худой и статный, в длинном пальто из тонкой кожи сидел напротив директрисы. Признаться, она робела перед этим человеком с глубокими полосами морщин на ввалившихся щеках, придававших суровый вид. Ему было не меньше пятидесяти, но казалось, живет он вечно, уж тысячу лет точно есть на его счету. Халилов излучал власть. Безраздельную и абсолютную. Из его небольших зорких глаз лился фантастический холод, отчего у Марии Павловны пробегал мороз по спине, она цепенела перед ним, что было не столь уж и глупо. Время настало сложное, бесы полезли из всех щелей, многие тянули корявые лапы к детям. Между тем этот человек вызывал почтение и уважение – вот такой парадокс.
– Выбрали? – спросила она, стараясь не глядеть в его лицо.
– Да, – коротко сказал он. Ткнул пальцем в альбом и придвинул его одним жестом к директору.
– Девочку зовут Лиза. Но ей же четырнадцать лет, могут возникнуть проблемы, к тому же девочка проблемная…
– Мне нужна эта девочка. Она очень красивая, умная, здоровая физически, стойкая.
К тому времени получила распространение болезненная страсть к нимфеткам. Если раньше эти люди оставались в глубоком подполье, боясь наказания, потому о них мало кто знал, то с переменами в государстве свобода взламывала все двери. И Мария Павловна, человек вполне себе порядочный, безусловно, не без ошибок и заблуждений, не могла отдать в руки извращенца девочку, которой и так досталось пережить немало. Директриса набралась мужества, опустив глаза, чтобы Кощей Бессмертный напротив не заколдовал ее, выпалила:
– Поставим вопрос иначе. Для чего вам Лиза? Что вы хотите с ней делать? Вы… любите девочек вместо женщин?
Он молчал. И ей пришлось поднять на него глаза и выдержать немой гнев. Только после паузы он отчетливо произнес:
– Разве я произвожу впечатление развратника?
А ведь действительно на развратника не походил.
– Простите, – сказала Мария Павловна. – И все же ответьте.
– Лиза – копия моей дочери. Она погибла вместе с моей женой и сыном. Это было давно. Сейчас я хочу, чтобы вы представили меня девочке как ее родного дедушку, который долго искал свою внучку. Ваша услуга будет хорошо оплачена…
– Я взяток не беру.
– А это не взятка. Это помощь вашему дому. Деньги можете раздать сотрудникам, потратить на питание детей, ведь сейчас большие трудности.
Он говорил правду, трудности были, и серьезные, зарплаты не выплачивали месяцами, но и на снабжение детских домов деньги постоянно задерживали. Как будто детям можно объяснить, что сегодня не из чего готовить еду, а вот через неделю или две вы, может быть, наедитесь. Если б не педагоги, водители, нянечки и все, кто работал в этом детском доме, детвора стала бы пухнуть от голода. Работники тащили из дома все, что у них было, порой отрывая от собственных детей, потому что иначе нельзя. Некоторые нувориши тоже оказались не без сострадания, они подкидывали продукты, одежду, деньги. В этом смысле даже один пристроенный ребенок, которого будут кормить и воспитывать, – большая удача и для детдома, и для самого ребенка. Но гарантировать счастливую жизнь ребенку никто не рискнул бы, так как вскрывались и аморальные стороны усыновлений.
Мария Павловна вряд ли решилась бы на сомнительный шаг, но ее уговаривали со всех сторон: мол, деньги господина Халилова станут огромной поддержкой, ведь детям нужно что-то есть, кстати, каждый день и хотя бы три раза. Одна почти взрослая девочка против голодной оравы, живущей на трех этажах… И директриса продала Лизу. Потому не вышла проводить ее – понимала, что сделка (пусть ради детей) подлая.
А Лиза села в шикарный черный автомобиль с водителем, радуясь переменам. Ехала она рядом с дедушкой на заднем сиденье, потом летели самолетом. Она думала, как же ей повезло, и с грустью расставалась с теми, кому не повезло и, скорей всего, никогда не повезет. Ее привезли в роскошный дом за высоким кованым забором, показали комнату. Сказка началась? Нет…
Начались каждодневные тренировки. В обычную школу она не ходила, там, считал дедушка, набираются всякой дряни, а не учатся. Некоторые предметы преподавал он – литературу, алгебру и геометрию, остальные предметы – нанятые учителя. Лиза два раза в год сдавала экзамены в общеобразовательной школе, причем дедушка требовал от экзаменаторов, чтобы те спрашивали с девочки строже, чем с обычных учеников. Ее возили на танцы, учили играть на гитаре и пианино, петь, этикету, подавать себя…
Лиза взрослела и чаще задавала себе вопрос, не решаясь задать его дедушке: ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО ЕЙ?
Она была умной девочкой, поняла, что он преследует какую-то СВОЮ цель, которую хочет осуществить через нее. Также она догадалась, что этот человек ей не родной дед. Когда он уезжал, она пробиралась в его кабинет, пробовала открыть ящики стола, шкафы, чтобы найти подтверждения своим догадкам. Случалось, ее накрывала строптивость, тогда она оставалась без ужина, а то и проводила пару дней в подвале, завернувшись в тонкое верблюжье одеяло. Сбежать не могла, дом охраняли, а сбежать тянуло все чаще и чаще.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
