— Правда?
— Клянусь. — Я встала, поставив чашку на стол. — Правда. Конечно, если все перестанут бегать вокруг меня с таким видом, словно умер их лучший друг и это их вина.
Он улыбнулся — едва заметно и только губами.
— Учту. Никаких жертв в этом доме?
— Совершенно верно.
Я снова взяла газету.
Она за четверг. Сегодня пятница. Тед собирался в пятницу лететь домой, если его отец еще будет в опасности.
— Кто-нибудь позвонил Теду? — спросила я.
Он кивнул.
— Ты просила нас это сделать. Адам позвонил ему, когда вернулся из участка. Но, очевидно, дядюшка Майк связался с ним раньше.
Я не помнила, что просила позвонить. События среды отчасти путались, но мне не нравится, когда я не помню, что делала. От этого я чувствую себя беспомощной. Поэтому я поменяла тему.
— Значит, в убийстве О'Доннелла обвинят Тима Милановича?
— Завтра, — Сказал Сэмюэль. — Полиция и малый народ хотят увязать свободные концы и точно знать, что все примут эту версию. Поскольку Миланович мертв, суда не будет. Предметы, найденные в его доме, свяжут с О'Доннеллом и грабежами в резервации. Официально будет заявлено, что О'Доннелл и Миланович действовали сообща, но Миланович пожадничал и убил О'Доннелла. Зи связал О'Доннелла с грабежами, отправился к нему поговорить и застал уже мертвым. Его задержали для допроса, но освободили, как только были получены доказательства, что убийца не он. Относительно этих доказательств прямо ничего не будет сказано. Миланович решил опробовать одну из украденных вещей на тебе, но ты убила его в порядке самозащиты.
Он чуть улыбнулся.
— Тебе будет приятно узнать, что в газетах расскажут: украденные предметы были совсем не так могущественны, как думали воры, поэтому тебе и удалось убить Милановича.
— Слабые волшебные предметы пугают значительно меньше сильных, — согласилась я. — А Остин Саммерс?
— Они постараются не приплетать его к этому делу — но его связи с Милановичем и О'Доннеллом слишком очевидны, чтобы семья не усомнилась. Полиция мягко объяснит им, что существуют некоторые доказательства причастности Остина, но точно никто не знает — и не узнает, потому что он мертв.
— Есть новости от Адама?
— Нет, но звонил Бран. Полицейский, пославший краткую версию видеозаписи, наказан, а копия записи конфискована. Бран, по-видимому, считает, что Адам и Чарльз произвели нужное впечатление. Адам вернется в понедельник.
Я не хотела думать, что будет, когда вернется Адам. Сегодня я собираюсь быть умницей и думать только о том, о чем хочу.
Я снова взяла газету и прочла статью об Остине.
— Похороны завтра утром. Думаю после них навестить брата Остина. Пойдешь со мной.
— Я завтра работаю… в прошлые выходные отдыхал. — Он вздохнул. — Могу ли я узнать, зачем ты собралась к брату Остина?
Я улыбнулась.
— Возьму с собой Бена.
Брови Сэмюэля поднялись.
— Бена? Адаму это не понравится.
Я отмахнулась.
— Адаму все равно, а Бен единственный, кому я могу доверять в этом случае. Уоррен может быть лавочкой, но кое-какие вещи задевают его. А вот Бену понравится.
Власть холодного железа
— Тебе это нравится. Отлично, будь загадочна. Возможно, Бен никчемный парень, но он парень Адама. — Говорил он с досадой, но по языку тела я поняла, что он испытывает облегчение. Он согласен на такие условия игры, если я того хочу. Он даже начал верить мне. Я видела, как расслабились его мышцы, и чувствовала, что запах защитного гнева рассеивается.
Пора уходить, пока я все не испортила. К тому же надо помыться.
— Пожалуй, приму душ, — сказала я.
И лишь когда Сэмюэль напрягся, я вспомнила, что только что вышла из-под душа. Вот и конец игры в нормальность.
В субботу я взяла Бена на прогулку. Он очень насторожился, когда я явилась в дом Адама и сказала, что сегодня он будет моим сопровождающим.
Ауриэль, назначенная на сегодня мне в охрану, попробовала вмешаться, но я слишком хорошо ее знала. Она неспособна щадить людей, причиняющих боль тем, кто для нее важен. Если она узнает, что Джейкоб Саммерс один из мальчишек, побивших Джесси, она снимет ему голову. Буквально.
Что касается меня, то я верю в месть — но верю и в раскаяние. Поэтому я сказала Ауриэли, что ей нельзя пойти, — и поскольку стая относилась ко мне так, словно я уже согласилась быть парой Адама, Ауриэль ничего не могла поделать.
По моей просьбе Бен переменился, и со мной рядом бежал вервольф.
Может, вы думаете, что я привлекла много внимания? Недавно я заметила, что большинство людей просто не замечают вервольфов, не видят их. Мне казалось, это потому, что люди не знали о волках — но теперь знают и все равно не видят. Вероятно, это какая-то магия стаи позволяет волкам оставаться незаметными. Не невидимыми, конечно, а просто не замечаемыми.
На камне Джейкоба никого не было, и мы с Беном поискали место, откуда могли бы наблюдать, оставаясь невидимыми. Такое удобное место нашлось в кустах у канала, и мы приготовились ждать. Вернее, ждал Бен. А я просто уснула. В последнее время я сплю гораздо больше, чем обычно. Сэмюэль сказал, что это результат быстрого выздоровления, но я видела в его взгляде тревогу.
Да, у меня бывали моменты черной депрессии — но я обращалась с ними так же, как всегда с тем, что меня беспокоило. Мой холодильник полон печенья, в холодильнике Адама его тоже много. Мой холодильник блестит, и в ванной тоже все блестело бы, если бы за долгие годы пол не покрылся матовой пленкой.
Когда-нибудь я обновлю ванную, если Сэмюэль меня не опередит. Зеленый цвет авокадо мне надоел. Когда я переселилась, ванная была выкрашена в горчично-желтый. Кто потерпит такой цвет в туалете и ванной? Теперь в ней скучные белые раковина, душ и комод — но скучный белый все равно лучше желтого.
Бен под моей головой пошевелился и разбудил меня.
Я повернулась и посмотрела. Конечно, по дороге шел молодой человек, очень похожий на Остина. Он слегка хромал. Думаю, Джесси причинила ему некоторый ущерб. Удовлетворение, которое я испытала, свидетельствовало, что не такая уж я хорошая, как стараюсь показать.
Я оставалась на месте, пока он не добрался до камня и не сел на него. Тогда я встала и отряхнулась, чтобы выглядеть относительно нормальной.
— Жди здесь, пока я не позову, — сказала я Бену.
* * *
— Привет, Джейкоб, — сказала я, когда нас еще разделяло несколько шагов.
Прежде чем повернуться, он быстро потер лицо. А как только страх, что его увидят плачущим, миновал, сердито посмотрел на меня.
