— Боюсь, за это время мы получим еще парочку покойников. Можно, конечно, прорабатывать весь круг знакомых Якушевой. Неужели никогда не звучала фамилия этого Бориса?
— Войцеховский дал тебе только три телефона? Давай ему позвоним, может, еще кого-то вспомнит?
— Да он просил, чтобы мы к нему не приставали. У него какие-то проблемы. Когда я звонил, слышал в трубке шум, гам, скандал какой-то… Он весь вздрюченный. Едва не послал меня. А через несколько часов звоню, он — в поезде, в Питер едет…
— Может, уже и вернулся?
У Щеткина зазвонил телефон, и он поднял трубку. Тут же стал делать какие-то знаки Турецкому.
— Да, Вадим Борисович. Конечно, помню! Спасибо за предоставленную информацию. Немного помогла… А что случилось? Ну приезжайте.
— Войцеховский?
— Он самый. У него действительно проблемы… Просит принять.
— Интересно, что ему от тебя надо? — удивился Турецкий. — Может, с повинной придет? Но волосы у него неподходящие, — рассмеялся Турецкий, вспомнив комментарии Щеткина, когда они вместе смотрели видеосъемку с конференции.
— Да, Войцеховский — старый волк. С благородной сединой, — согласился Щеткин.
Когда Войцеховский зашел в кабинет, Щеткин подумал, что дела у того идут все хуже и хуже. Мало того, что он был бледнее, чем неделю назад здесь же, в кабинете, у него от нервного тика дергался уголок правого глаза, и казалось, что он усиленно подмигивает. Он протянул руку Щеткину, затем Турецкому и тяжело опустился на стул.
— Даже не знаю, с чего начинать…
— Это вы о Якушевой? — спросил Щеткин.
— Что Якушева!.. Ее уже нет… Теперь у меня, похоже, крупные неприятности.
— Ну, положим, хуже смерти ничего быть не может, — заметил Турецкий.
— А если в один момент лишаешься всего, то поневоле думаешь, что смерть — лучший выход! — в отчаяньи воскликнул Войцеховский.
Турецкий и Щеткин в недоумении переглянулись.
— Мы вообще-то отдел по расследованию особо опасных преступлений, — напомнил Щеткин Войцеховскому.
— А мне больше не к кому обратиться. И то, что сделали со мной, — самое настоящее преступление.
— Тогда начинайте с самого начала, — предложил Турецкий.
И Войцеховский начал с самого начала. С того дня, когда в поезде они с женой познакомились с интересным человеком, искусствоведом Дмитрием. Как он познакомил их со своим другом-риэлтером, поначалу казавшимся человеком солидным и приличным. Как новые знакомые втерлись в доверие к Войцеховским, и началась их дружба, которая дополнилась еще и тем, что новые друзья купили дорогие картины, подлинники. Потом Дмитрий подсказал идею расширения площади для галереи, а Виталий подыскал подходящее помещение. Тут же нашелся покупатель на прежнюю квартиру. Правда, денег на покупку нового помещения все равно не хватило. Пришлось отдать «мерседес» и самый дорогой антиквариат из галереи. Затем пошли какие-то дополнительные несусветные расходы. И теперь Войцеховские остались без квартиры, по уши в долгах, и квартира в Питере заложена. А особняк, оказывается, вовсе не продается. Хотя документы на его покупку вот они, со всеми подписями и печатями. Но и фирма «Столица Компани», которая заключала сделку, испарилась вместе с ее генеральным директором. И ко всему прочему подлинные картины, которые «друзья» купили два месяца назад, оказались фальшивкой. О чем и свидетельствуют результаты независимой экспертизы. Хотя как это могло произойти, просто в голове не укладывается. Потому что год назад, когда Войцеховские приобрели эти картины, их подлинность подтвердила экспертиза Художественного научнореставрационного центра.
Турецкий и Щеткин слушали историю грандиозной аферы неких «друзей» с несчастными Войцеховскими, раскрыв рты от удивления. И когда Вадим Борисович закончил и выдохся совсем, Щеткин произнес:
— Ну и ну! Они же вас просто ограбили! Кто-то из них придумал дьявольский план вашего полного разорения! И все дружно его осуществили. Как же вы не поняли, что вас попросту дурят?!
— Все выглядело очень правдоподобно, — понурился Вадим Борисович. — Мы еще сомневались, стоит ли продавать квартиру. И они пригласили нас в ресторан, на дружеский ужин. С ними оказались их друзья, — юрист Андрей Ухин и еще один человек, который согласен был купить нашу квартиру и заплатить за нее больше, чем если бы она стоила на рынке недвижимости. Это нас и подстегнуло к решению…
— С квартирами все ясно. Вам нужно обратиться в УВД ЦАО. Если, конечно, вы сможете назвать настоящие имена своих «друзей». И с картинами ясно. Их подделал кто-то из художников. Так что оригиналы остались у ваших «друзей», а подделки они вам вернули вместе с новой экспертизой и вашими подлинными платежными документами. Сожалею, но вам никогда не удастся доказать, что проданные вами картины были подлинными… Их нет! Разве что они всплывут когда-нибудь на рынке. Но тогда будет трудно доказать, что они были приобретены когда-то вами… — объяснил безвыходность ситуации Щеткин.
— Кстати, об этом риэлтере… Как вы сказали его зовут? — спросил Турецкий.
— Виталий Козлов.
— Ага, мне это имя знакомо. Недавно я занимался расследованием одного дела. Внук продал свою квартиру, где была прописана его бабушка. А чтобы можно было приватизировать квартиру без ее согласия, он подделал свидетельство о ее смерти. Я сейчас уточню. Позвоню следователю Сахно, который вел это дело.
Турецкий набрал номер телефона.
— Это Алексей Васильевич? Турецкий звонит. Приветствую. Месяца два назад по делу незаконной продажи квартиры у вас проходил Афанасьев Аркадий. Да, тот что продал ее с бабушкой в придачу. Меня интересуют сведения о риэлтере. Записываю… — Турецкий быстро застрочил на бумаге. — Зачем? Да опять засветился. Да нет, не в вашем районе. Почему жаль? А, не понравился вам… Да он нашему клиенту тоже теперь совсем не нравится. Спасибо… Ну вот, он самый. Козлов Виталий Семенович, — объявил Турецкий присутствующим. — Все-таки сколько веревочке не виться…
— Так его можно найти?! — Войцеховский вскочил.
— Вы присядьте, не нервничайте, — благожелательно посоветовал Турецкий. — Здесь и его телефон, и адресок… Так что он у нас, считайте, в кармане. Попробуем расшифровать остальных. Поможем ближнему… В благодарность за то, что мы узнали с вашей помощью имя убийцы вашей же бывшей жены.
— Да?! — Войцеховский вскочил опять.
— Пока только имя. Но надеемся, узнаем и фамилию. А кто этот ваш интересный человек по имени Дмитрий?
— Искусствовед и бизнесмен. У него замечательная коллекция картин. Собирает иконы. Ездит по стране в поисках полотен известных мастеров. Кое-что покупал для своей коллекции.
— Фамилия?
— Ларин Дмитрий Николаевич.
— А сколько лет он живет в Москве?
— Да лет пять-шесть…
Турецкий и Щеткин переглянулись.
