75
Столица звенела колоколами Рождества.
После долгого поста открылись мясные лавки, пошли чередой гулянья, балы, театральные представления. Весело мчались лихачи с бубенцами, горел праздничной иллюминацией Невский проспект, каждый уважающий себя купец разукрасил витрины к празднику, не скупясь. За шляпки дам цеплялись конфетти. Мужчины цвели приподнятым настроением. Дети лазали под елки за подарками, ходили в гости семьи, утопающие в снегу улицы стали веселыми катками. Даже вечно суровые городовые казались благодушными и милыми. Город пах морозом, миром и счастьем, какое всегда приходит в эти святые дни в самые ожесточенные сердца.
27 декабря, в начале девятого, в отдельный кабинет ресторана гостиницы «Европейская» вошли двое прилично одетых господ. Метрдотель был рад частому гостю с приятелем, которого тоже помнил. Официанты предвкушали щедрые чаевые, которые оставлялись непременно. Высокий завсегдатай был одет, как всегда, модно и ярко, его спутник предпочитал скромный костюм темного сукна, впрочем, добротный. Был заказан не в меру щедрый ужин с лучшим вином. Что в праздник не считалось излишеством.
Господа выпили по рюмке, поздравив друг друга с праздником.
– На балу блеснули, – без иронии заметил Аполлон Григорьевич. – Глаза всех жен и барышень были ваши, выбирай любую. Во фраке неотразимы, не то что в английском твиде. Кто бы мог подумать…
– Благодарю, – ответил Ванзаров, подцепив соленый груздок. – Фрак – это тяжкое испытание.
– А кого вы все время высматривали?
– Коллегу из бельгийской полиции, что гостил в «Курорте».
– Это тот чистенький карапуз? – Лебедев издал презрительный звук. – Тоже мне – полицейский. У нас с такими усиками злодеев рассмешишь до смерти. А что нам говорит психологика?
– Она предполагает…
– Интересно-интересно, – Аполлон Григорьевич был занят накладыванием салатов.
– Бельгийцу не повезло, – сказал Ванзаров и счел, что не стоит углубляться в детали: поверить в них трудно, даже самому не верится. Он выбрал невинную ложь: – Промерз в бальных башмаках, наверняка лежит в гостинице с простудой. Я предупреждал его. Хлипкие они – европейцы…
– Это точно. Что ответите на предложение директора департамента? Он перед вами разве в ногах не валялся…
– Взвешу и приму решение после святок, как обещал.
Лебедев жестом фокусника извлек из-за спины коробочку в яркой обертке.
– Вам, подарок на Рождество!
– Аполлон Григорьевич… Ну, в какое положение меня поставили? – говорил Ванзаров, разворачивая атласную бумагу. – О! Просто чудо! Я мечтал об этом томе!
Это было редкое издание Платона в немецком переводе с научными комментариями. Он говорил так искренно, а лицо его светилось такой радостью, что Лебедев был совершенно счастлив. Никто бы не догадался, что такой же том лежал у Ванзарова дома в стопке купленных книг.
– С вас подарок за подарок, – потребовал Лебедев, наполняя рюмки.
– Для вас – все, что угодно.
Они выпили со вкусом и мастерством.
– Что же вам подарить?
– Раскройте тайну. Лучшего не придумаешь!
– Я до конца не уверен, что прав, – сказал Ванзаров, рассматривая искорки на гранях хрусталя. – Слишком похоже на волшебство или сказку.
– Ну, так расскажите сказку. Рождество – самое время для таких историй.
– В общих чертах вы знаете, что произошло.
Лебедев кивнул, хрустя грибом.
– Не понимаю, что там случилось с наследством, – сказал он. – И если честно: кто же убийца…
– Я впервые столкнулся с тем, что преступник не только тщательно планирует преступление, но все происходит как он задумал, причем без сложных ухищрений, которые обычно и проваливаются. Его гениальность – в простоте, – начал Ванзаров. – Можно считать это фокусом. Или волшебством, как хотите.
– А на самом деле?
– На самом деле он применял… Психологику.
– Проболтались, друг мой? – Лебедев коварно подмигнул.
– Нет, это природный талант.
– Что же он придумал такое коварное?
– Это не коварство, а мастерство: точно предсказать, как поведет себя человек в определенных условиях.
– Меня предсказать невозможно! – сообщил Аполлон Григорьевич, цепляя сигарку в углу губ. – Не родился еще такой пройдоха. Вас в расчет не беру. Вы – жулик известный.
– Благодарю, – ответил Ванзаров.
– Так что он там предсказал?
– Не предсказал, предвидел. Он точно знал, что пожилая дама захочет исправить кожу лечебной глиной бесплатно. Что господин Веронин позарится на бесплатную ингаляцию. Что двое полицейских и один жандарм поведут себя как привыкли на месте преступления: не станут помогать с телом, ожидая, что это сделает «кто-нибудь», младшие чины. Что актеру ужасно захочется на себе попробовать снадобье, которое превратило Ромео в хладный труп до пробуждения. Что господин Ванзаров спросонья несильно будет вглядываться в вестового, но, на всякий случай, его надо чуть сильнее присыпать снегом… А нотариус будет соблюдать букву закона, зачитывая одну часть завещания за другой, не заглянув в последний конверт…
– Какая же профессия дает такой опасный и полезный опыт?
– Карточный шулер, – ответил Ванзаров, показывая две сохраненные карты. – Я бы сказал: карточный шулер на грани волшебства. Шулер должен знать поведение человека, чтобы его обыграть. В этом искусстве он достиг невероятных высот. Он обыграл шулера Веронина его же крапленой колодой, да так, что тот ничего не понял. Случайный недотепа выложил карты под игру одним движением: будто случайно рассыпав их.
Аполлон Григорьевич рассмотрел даму пик с профессиональным интересом.
– Да, крап не слишком элегантный. Такое возможно?
– Не поверил, если бы не видел собственными глазами. Натуральность поразительная. Опять точный расчет: Веронин не будет следить за простофилей, впервые взявшим колоду, если тот будет метать его колоду. Он был уверен, что никогда не проиграет своей колодой.
– Но вы-то были начеку?
– Понимал, что обман. Волшебство простоты подействовало и на меня.
– А зазнаваться не надо! – сказал Лебедев, поднес рюмку к губам, да так и замер. – Позвольте, а про кого вы говорите? Кто этот волшебник?
– Кторов Петр Иванович, – ответил Ванзаров.
– То есть мистер Маверик?
– Паспорт на это имя, безусловно, принадлежит ему.
