Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
«Его жена», — внезапным осознанием прозвучало в моей собственной голове, ожидаемо заставив задохнуться и наконец-то вспыхнуть. И совершенно не от стыда и не от страха. От очевидного и простого понимания, отчаянной необходимости именно того, о чём только что сказала. Такой, которая вопрос жизни и смерти. Причём сейчас — буквально. От сжигающей, неконтролируемой потребности чувствовать пальцами, знать кожей и проникать губами. От болезненной, почти мучительной нужды быть рядом, дышать одними словами, на которые так и не хватило времени и духа…
— Леди Каррия, — тревожный голос где-то на периферии пытался выдернуть меня из этого сложенного только для нас двоих канала. — Миледи, — голос Тэрридана стал громче. — Что произошло?
— Элизабет, — сказала тихо, по-прежнему не теряя ответного взгляда.
— Что? — напряжённо в ответ, одними только губами.
— Взрыв будет атомным, — ни одной эмоции на всё так же холодном лице. — Сказала, исчезнет всё до самой столицы.
— Невозможно, — потрясённо пробормотал кто-то. — Немыслимо и совершенно невозможно.
— Один шанс на пять миллионов, — повторила глухо слова моего генерала. И что-то почти незаметно промелькнуло в его неподвижном лице.
Люди задвигались.
— Даже если учесть, что в поезде будут настоящие боеголовки, ядро требует неравномерного сжатия, сделать это таким варварским способом почти нереально! — торопливо говорил кто-то. Я посмотрела на потрясённого мужчину — гражданский. Ясно. Скорее всего, физик.
— Значит, реально, — глухо ответил командор. Сколько часов поезд в пути?
Они все заговорили одновременно:
— Связаться с диспетчерской невозможно. После урагана связи по-прежнему нет. Есть подозрение, что принудительно глушат.
— Если мы ошибаемся в точке контакта, всё бессмысленно…
— Но как мы могли?..
— Отключить питание пути?
И я встретилась взглядом с Тэрри. Серьёзен и хмур. Только на мгновение дрогнули губы, и он прикрыл в мою поддержку глаза.
Я была благодарна.
— Где Эли? — Мой командор наконец-то отмер, приблизился, отчаянно крепко стиснул мою ладонь.
Безвольно обмякнуть в этих сильных руках. Уже навсегда. Отдать себя всю и никогда ничего больше не бояться.
Сжала в ответ его руку так, что собственные пальцы закололо. Но не отпущу. Ни за что больше.
— Надеюсь, на пути домой. Надо предупредить Рэя. — Грэм коротко кивнул, хмурясь в какой-то монитор. Всюду были помехи.
— Если отключим полотно, сработает резервная питающая система — протокол для таких случаев один. Отключим совсем, и машинист запустит дизель. Мы не остановим состав, — сказал кто-то задумчиво и строго из глубины комнаты.
— Расчетное время?
— Один час сорок восемь минут девятнадцать секунд.
— Листик! — выкрикнул Лэррингтон громко, и я незаметно заозиралась. В комнату влетел пунцовый майор. Многие вещи стали понятны. — Какого класса убежище у вас?
— Э… «Эф», — немедленно дрогнул Листик в ответ.
Кто-то раздосадовано цокнул, я не видела кто. Видимо, новости были не из приятных.
— Сейчас ты отправишься на ближайший военный аэродром, — глухо прищурился Грэм. И, не давая мне опомниться, добил: — Сядете в Дакейти. Это достаточно далеко. Вы успеете. Там будет безопасно, — и грозно рыкнул: — Ты поняла?
И, наверное, правильным было бы согласиться. Но я не смогла.
— Я никуда не поеду, — прошептала испуганно. Только не прогоняй, умоляю, не заставляй меня быть одной снова. — Останусь с тобой, — убеждённо кивнула его сжатым губам. — Эвакуируйте части без меня, — и уже смелее: — Торопись же! У меня есть тут ещё одно дело. — Он это поймёт. Постаралась улыбнуться. Получилось натужно и криво.
Грэм выдохнул сквозь зубы.
— Ты не сможешь, — отпустил наконец мою онемевшую руку, но только чтобы обхватить теперь ладонями лицо и тяжело прошептать: — Не сможешь.
Промолчала. И стала заметной внезапная тишина вокруг.
Коротко оглянулась.
Пятеро суровых мужчин, замерев, молча смотрели на нас. Немедленно отвели глаза. Кто-то даже отвернулся.
Грэм прижал к себе. Его сердце, уже не таясь, толкалось мне в щёку. Чуть повернулась и поцеловала его, суматошное, на прощанье.
— Куда ты? — подбородок коснулся моей макушки.
— На крышу, — теперь улыбнулась легко.
— Если блокируем путь… — расслышала обрывок разговора. Не я одна.
— По инструкции сопровождение будет атаковать, — бросил через плечо мой Лэррингтон. И, уже развернувшись, добавил: — Теоретически остановить поезд невозможно. Практически — никто никогда не пытался. И мы как раз проработали схему так, чтобы к пути было не подобраться. Дрэк! — ругнулся сквозь зубы. Задержал меня за руку, улыбнулся: — Не умирай без меня.
— Не буду, — пообещала твёрдо.
Полтора часа. Или уже только час? Что можно сделать за это время? Позвонить сестре и друзьям? Только связи в городе нет. Помолиться? О, этот канал доступен всегда, и я никогда им не брезговала.
Ненормальность и патовость ситуации раздваивала сознание, расщепляла мысли. Вероятно, мозг так пытался защититься, сохранить себя от неминуемого уничтожения — отказываясь верить в предстоящий всенепременнейший коллапс. Вместо того чтобы отчаянно спасаться, что сделало бы любое здоровое существо, я не могла оторваться от финального впитывания живого пока ещё мира. Ехала и не могла не упиваться чистым искренним светом нового дня — ему было всё равно, что случится через несколько часов в этом уголке планеты. Он будет светить всегда. Это его манифест и его послание. Если бы могла остаться жива, непременно стала бы такой же — живой и ясной вопреки всему.
Вдруг стало очевидно, какой, оказывается, мрачной и совершенно несчастной я была предыдущие годы. А сейчас вот хотелось смеяться. От прокравшегося внутрь покоя, от фонящей на всю улицу беспечной радости. Мы вроде бы скоро умрём, надо пугаться, сердиться, расстраиваться, а я, наоборот, спокойна и даже отчего-то довольна. В доверии миру — моё освобождение. В бесконечной любви — моя сила. В принятии — моя воля.
И умрём, что примечательно, вместе. Главное, потом не разминуться в пути. Улыбнулась легко.
Примите же, Светлые, я жажду!
Так говорила бабушка, говорил прапрадед и его дед. Настало моё время.
Остановила машину. Пройдусь пешком.
Сонные ещё улицы, старый треснувший асфальт и пыльный запах утреннего зноя. Опилки вчерашних упавших деревьев и свежие пеньки. Скорчившаяся на дороге ободранная ветром листва — томится и жарится на солнце. Они ведь почти уже всё восстановили. Удивительные люди.
Сколько этот город смог бы выдержать ещё? Много, наверное.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
