Минуты тянулись одна за другой, медленно, словно мухи в патоке. У британца были железные нервы и огромный запас терпения, у Того-младшего - тоже. Правда, у британца имелось преимущество. Что бы он там ни писал, ему было, чем заняться. И все же, спустя примерно двадцать минут, Того понял, что выиграл. Британец начал ерзать, чуть заметно скашивать взгляд, писал он чуть медленнее, чем вначале... Совсем незаметно, если смотреть со стороны, однако от Того эти мелочи не укрылись. И, наконец, британец сдался. Отложил перо, сдвинул в сторону бумагу и, откинувшись в кресле, принялся сверлить японца глазами. Адмирал ответил ему абсолютно спокойным, достойным истинного самурая взглядом.
- Итак, чем обязан? - представиться британец не счел нужным. Того чуть заметно усмехнулся:
- Я думаю, нет смысла терять время на пустые разговоры. Вы знаете, кто я, вы знаете, зачем я здесь...
Говорить в таком тоне совсем не в духе японцев, но адмиралу смертельно надоело играть словами. Подобно большинству солдат любой армии, не кабинетных лизоблюдов, а именно солдат, сделавших себя на поле боя, он был достаточно прямым человеком. А еще он устал и хотел, чтобы все поскорее закончилось. Как угодно, но закончилось. Остатки терпения ушли на то, чтобы пересидеть наглого британца, и теперь адмирал с полным на то основанием намерен был получить объяснения и понять, что же здесь происходит.
Как ни странно, британец не стал корчить из себя оскорбленную невинность. Вместо этого он выдвинул ящик монументального стола, непонятно как оказавшегося в этой комнате, и вытащил оттуда изрядно потрепанную газету, судя по всему, местную перепечатку «Таймс». Молча протянул ее адмиралу. Тому пришлось встать, но он счел это допустимым. Английским Того-младший, как и большинство японских офицеров, владел в совершенстве, и сразу же, плюхнувшись обратно на стул, впился глазами в мелкие буквы, напечатанные на паршивой местной бумаге.
А там было что почитать. Правда, корреспондент, явно почувствовав, что первая полоса в любом случае принадлежит ему, стремился срубить как можно больше полновесных гиней и страдал словесным поносом. Однако, продираясь через лишние слова и с трудом понимаемые небританцем обороты, Того вычленил главное. Пока он со своими крейсерами прохлаждался здесь, произошло грандиозное столкновение между русскими и японскими флотам, и его брат потерпел сокрушительное поражение. Конечно, журналист через слово упоминал о героизме японских моряков, и Того-младший не сомневался, что так оно и было. Писал автор и о нескольких потопленных русских кораблях, и адмирал это тоже допускал. Только вот тот факт, что журналист деликатно не упоминал, какие русские корабли затонули, он сделал вывод - речь явно не о броненосцах. А вот тому, что и сам командующий флотом попал в плен, Того младший не поверил ни на секунду. Его брат мог погибнуть, такова судьба моряка и офицера, но попасть в плен - нет, никогда.
Однако главным оказалось даже не это. Проклятый журналюга утверждал, что сразу после этого русские нанесли удар по базе японского флота в Сасебо и, высадив десант, смогли ее захватить. Как они миновали минные поля и преодолели сопротивление береговых батарей, не сообщалось, будто ничего этого и вовсе не было. Зато утверждалось, что русские одновременно ухитрились нанести удар по Нагасаки и превратили этот порт в руины. Похоже, они решили оставить Японию без морских баз, и это им вполне удавалось. И, если хотя бы половина из написанного была правдой, это значило, что война с треском проиграна. В это не хотелось верить, но ясно было, что вряд ли ради него станут устраивать подобную мистификацию. Конечно, британцы гордятся своим идиотским юмором, но такие шутки слишком глупы даже для них.
- Прочитали? - нарушил молчание британец. Того лишь кивнул. - Ну что же, замечательно. То, что написано - правда. Мы пока не можем сказать, полностью или частично, но русские действительно захватили Сасебо, причем, по неподтвержденным сведениям, практически без боя, со складами, ремонтной базой и всеми портовыми сооружениями. И в Нагасаки они тоже побывали. Нюансы нам в точности неизвестны, но порт разрушен, склады сожжены, а вместе с ними и большая часть города. У вас отвратительно строят.
Того скрипнул зубами так, что испугался, как бы с них не посыпалась эмаль. Тем не менее, он сумел взять себя в руки и бесстрастно спросил:
- Где мои броненосцы?
- Ваши? - британец аристократически изогнул левую бровь. Получилось комично, однако Того-младшему сейчас было не до смеха. - Напомню вам, что это НАШИ броненосцы, которые Британия готова была передать вам... при соблюдении определенных условий, разумеется. Которые ваша страна сейчас не в состоянии соблюсти. Именно поэтому было принято решение корабли вам не передавать. Вы не оправдали наше доверие, адмирал.
Адмирал медленно встал. Адмирал исподлобья посмотрел на собеседника. Адмирал понял, что все кончено. Очень хотелось отсечь собеседнику его глупую башку, это можно сделать раньше, чем вбежит охрана, но Того-младший сдержался. Даже если он прямо сейчас убьет этого наглеца и мерзавца, ничего не изменится. Британец - винтик, такой же, как кусок бумаги, перо или граммофонная пластинка. Он ничего не решает, просто передает информацию. А Великобритания, как это не раз уже случалось в ее истории, предала своего незадачливого союзника, дравшегося за ее интересы. И своего британцы не упустят, разоренную войной Японию ждет внешнее управление, а может, и расчленение. Несомненно, русские захотят получить свой кусок - чего уж там, они вправе требовать то, за что платили кровью. А потом налетят стервятники и сожрут оставшееся. И он, контр-адмирал Того, уже ничего не сможет изменить. Что бы он ни делал... Да и нечего ему уже делать, три броненосных крейсера, пусть и первоклассных, не выстоят против русского флота и часа.
В порт адмирал преданной империи возвращался в полном молчании. Не было ни караула-конвоя, ни даже сопровождающего - британцы не намерены были соблюдать хотя бы видимость приличий. Для них японцы всегда были говорящими обезьянами, и сейчас они просто перестали это скрывать. В себя Того пришел, только когда спрессованный воздух ударил ему в лицо. Миноносец, выходя из гавани, набирал ход, и на мостике маленького кораблика разом стало неуютно. Вот только адмирал был даже благодарен за этот дискомфорт, вернувший ему способность трезво мыслить.
Все, что ему оставалось сейчас, это возвращаться в Японию. Пускай его ждет смерть, от бесчестья ли, когда отправят в отставку, или в безнадежном бою, когда придется останавливать русские корабли, уже неважно. В любом случае, он обязан исполнить свой долг, а стало быть, не стоило медлить.
Окончательно он пришел в себя на мостике «Якумо», который выбрал для этого похода в качестве флагмана. Все же немецкий корабль внушал куда большую уверенность, чем детища итальянских корабелов. Того знал, какие отдал приказы и знал, что все сделал правильно, только вот совершенно не помнил, как именно он их отдавал. Зато помнил, где лежит фляга с коньяком, которую и выпил прямо из горлышка, не стесняясь подчиненных - сейчас было уже все равно.
Вообще, у него сейчас имелись все шансы уйти в недостойный истинного самурая запой. Почти по-русски, только у них опыта больше. Того-младший даже представил себе, как просыпается мокрый от струящегося пота, с необычайным проворством вскакивает, бросается к заныканной фляжке, хватает её, трясет и, облегчённо вздохнул, откупоривает, залпом выпивая содержимое. Какой кошмар! А главное, картина получилась настолько реальной, что адмирала передернуло. Наверное, именно поэтому он и не стал больше пить, в противном случае история могла пойти совсем по иному.
