Книга Влюбленная Пион - Лиза Си

Судьба дочери

Рано утром следующего дня мы пришли в деревню Гудан и сразу проследовали к дому старо­сты. Я привыкла странствовать, и потому длинный путь не был для меня утомителен, но маме при­шлось сесть на землю, чтобы размять ступни. Вдруг раз­дался детский крик, и из дома выбежала девочка. Это была Цянь И. Ее волосы были забраны в маленькие пуч­ки, что придавало ей веселый и живой вид, но плохо вязалось с ее худобой и бледным личиком.

— Это она? — подозрительно спросила мама.

— Войдем в дом. Я хочу, чтобы ты увидела ее мать.

Госпожа Цянь вышивала, сидя в углу. Мама рассмот­рела стежки, удивленно взглянула на меня и сказала:

— Она принадлежит нашему сословию. Посмотри на ее руки. Даже здесь они остаются мягкими и белыми. А стежки такие аккуратные! Как она здесь оказалась?

— Переворот...

Мамино удивление сменилось печалью. Она пред­ставила, что могло произойти. Она полезла в складки юбки, чтобы достать замки, на которые всегда полагалась, но ничего там не найдя, сжала руки.

Обрати внимание на эту девочку, мама, — попросила я. — Неужели она тоже обречена на страдания?

— Может, она расплачивается за дурные поступки в прошлой жизни? — предположила мама. — Может, это ее судьба?

Я нахмурилась.

— А может, в ее судьбе предначертано, что мы вме­шаемся, чтобы изменить ее жизнь к лучшему?

Мама явно засомневалась:

— Но что мы можем сделать?

Я ответила вопросом на вопрос:

— Помнишь, как ты говорила мне, что мы бинтуем ноги в знак протеста против вторжения маньчжуров?

— Верно. Так оно и есть.

— Но здесь все по-другому. Семьям нужны выносли­вые и работящие большеногие девушки. Но эта девочка не сможет тяжело трудиться.

Мама согласилась:

— Удивительно, что она вообще дожила до этого воз­раста. Но как ты можешь ей помочь?

— Я бы хотела перебинтовать ей ноги.

Госпожа Цянь позвала дочку. Девочка послушно по­дошла к матери.

— Бинтование не изменит ее судьбу, — сказала мама. — Нам не нужно ткать или прясть для наших семей. Мы вышиваем, чтобы выразить свой утонченный вкус.

— Я могу научить ее этому. А ее мать мне поможет.

Мама все еще колебалась.

— Я должна искупить свою вину, — добавила я, — и потому не могу выбирать слишком легкое испытание.

— Да, но...

— После Переворота ее мать заняла более низкое по­ложение. Почему же И не может подняться?

— Куда подняться?

— Я не знаю. Но даже ей предначертано стать худо­родной лошадкой, разве это не будет лучше того, что ждет здесь? Если ей будет сопутствовать удача, пере­бинтованные ноги приведут ее в богатый дом.

Мама оглядела скромную комнату, затем перевела взгляд на госпожу Цянь и ее дочь. Она сказала:

Сейчас неподходящее время для бинтования ног. Слишком жарко.

И я поняла, что победила.

Мне не составило труда вложить эту идею в голову гос­пожи Цянь, но заставить согласиться ее мужа было на­много сложнее. У него было множество возражений. И не сможет помогать ему выращивать тутового шелко­пряда (это, конечно, правда), и ни один крестьянин не захочет жениться на бесполезной женщине с перебинто­ванными ногами. Этим он желал оскорбить свою жену.

Госпожа Цянь внимательно слушала его, ожидая, когда он позволит ей вставить словечко. Наконец он за­молчал, и тогда госпожа Цянь сказала: «Кажется, ты за­был, муженек, что если продашь дочь, то получишь не­большое состояние».

На следующий день, несмотря на то что мама опять напомнила мне, что погода для бинтования неподходя­щая, госпожа Цянь собрала квасцы, вяжущее средство, ножницы, кусачки для ногтей, иголку и нитку. Мама вста­ла на колени рядом со мной, а я положила руки на руки госпожи Цянь, чтобы помочь ей. Мы омыли ножки ее дочери, а затем поставили их в ванночку со смягчающи­ми кожу растениями. Затем мы подрезали И ногти, обмазали их вяжущим средством, загнули пальчики вниз, обвязали бинтами и зашили ткань, чтобы она не смогла освободить ступни. Мама шептала мне на ухо, хвалила и подбадривала меня. Она дарила мне материнскую любовь, а я своими руками передавала ее ступням И.

Девочка не плакала до наступления ночи, но потом ступни начали болеть от нарушения притока крови и постоянного давления повязок. В течение нескольких недель мы каждые четыре дня накладывали новые, более тугие, бинты и заставляли И ходить по комнате, чтобы ее косточки подверглись большему давление и нако­нец сломались. Я с мрачной решимостью держалась за свою идею. Тяжелее всего было ночью, когда И рыдала, прерывисто дыша от нестерпимой боли.

Ноги бинтуют в течение двух лет. Смелость, внутрен­няя сила и выносливость И вдохновляли меня. С той ми­нуты, как повязки оказались на ее ногах, И сразу возвы­силась над своим отцом и сестрами. Она больше не могла убегать от матери или босиком следовать за сестрами по пыльной деревне. Ее мать тоже это понимала. Теперь И все время сидела дома. В доме не было никакой вентиля­ции, но я была призраком, и везде, где я находилась, было прохладно. Но однажды, в знойный летний день, когда даже я не могла справиться с невыносимой жарой и влаж­ностью, а И очень страдала, еще не зная, что через не­сколько недель боль только усилится, госпожа Цянь вы­нула «Книгу песен». Личико И было мертвенно-белым от боли, но она как будто уменьшилась, когда ее мать стала читать любовные стихотворения, написанные женщи­нами десять веков назад. Правда, через некоторое время жжение и колющая боль в ногах пересилили.

Госпожа Цянь встала с постели и, раскачиваясь на своих «золотых лилиях», подошла к окну. Несколько минут она смотрела на поле. Она закусила губу и схвати­лась за подоконник. Неужели она думала о том же, что и я, — что мы сделали ужасную ошибку? Или сокруша­лась о том, что обрекла дочь на слишком сильную боль?

Мама подошла ко мне.

— Все женщины сомневаются, — сказала она. — Но помни: это единственная способ, благодаря которому мать может сделать жизнь дочери счастливее.

Госпожа Цянь разжала пальцы, хватавшиеся за подо­конник. Она поморгала, чтобы прогнать слезы, глубоко вздохнула, подошла к кровати и опять открыла книгу.

— У тебя перебинтованы ноги, и этим ты уже отли­чаешься от своих сестер, — сказала она, — но я могу сде­лать тебе еще более ценный подарок. Сегодня, моя малышка, ты будешь учиться читать.

Госпожа Цянь стала показывать ей иероглифы, объ­ясняя, откуда они произошли и что значат, и девочка даже позабыла о боли. Ее тельце обмякло, а слепящая бледность потускнела. И уже исполнилось шесть лет, и начинать обучение было поздно, но я хотела исправить свои ошибки, а потому решила помогать ей в учебе — ведь я очень хорошо умела читать и писать.