Брехунец, которому Кудинкин заклеил рот и глаза, но не уши, прекрасно слышал и про кишки на карандаш, и, к примеру, такой перл, как «Собственные яйца сожрать заставлю». Покраснев как рак, несчастный хозяин «Полариса» с мычанием бился на своем кресле и потел так, что от него летели брызги.
Кудинкин пошуршал бумажками на брехунцовском столе и бодро спросил Фиделя:
— Фамилия?
— … — непечатно ответил Фидель.
— Я напишу «Федосеев», так? — листая отобранный у Фиделя паспорт, сказал Кудинкин. — Имя?
Пройдясь таким образом по анкетным данным Фиделя, Кудинкин стал его допрашивать. При этом вор не сообщил ничего ценного, кроме нескольких диковинных даже для капитана милиции ругательств. А Кудинкин с присловьем: «А вот гражданин Брехунец утверждает, что…» — понемногу выдавал те крохи информации, которые знал от Орехова: рэкет, лотки с фруктами, принадлежащие Фиделю и оформленные на «Пола-рис»… У Фиделя создалось полное впечатление, что настучал на него Брехунец.
— Не хотите сотрудничать с органами, — под конец сокрушенно заметил Кудинкин. — Что ж, вольному воля. А заключенному нары.
Он вывел Фиделя в коридор и приковал к перилам лестницы.
— Ничего не докажешь, кроме оружия, — сварливо сказал Фидель. — А за оружие меня не посадят, я старенький.
Примотанные друг к другу быки пришли в себя и медленно ворочались, как один огромный червяк.
— Ну и дай Бог тебе здоровья, — безразлично сказал Фиделю Кудинкин и для профилактики ткнул носком ботинка под ребра одному быку и второму быку.
Он вернулся к Брехунцу и сказал:
— Вот видишь, Теодозий Орестович, я же говорил, что ты будешь относиться ко мне очень серьезно.
— Му му-му му-му? — промычал Брехунец, гримасничая под залепившей рот лентой.
— Это не мне надо, — угадал вопрос Кудинкин. — Это тебе надо. Быть честным, смелым, дисциплинированным воином… Хотя это не из той оперы. Долги надо платить, Теодозий Орестович.
— Му-му?
— Кому, кому… А многим ты, наверное, задолжал.
Брехунец печально вздохнул носом.
— Ну ничего, главное, ты осознал, — утешил его Кудинкин. — Я ведь тоже не без греха. Оговорил тебя перед Фиделем.
Брехунец промычал краткую реплику, которую можно было понять как «Сука!».
— А ты как думал?! — изумился Кудинкин. — Думал, всех на свете обману, а они, дураки, будут со мной по-честному?! Нет, Брехунец ты мой наивный. Как ты к людям, так и они к тебе. Ты вот пугал, что Фиделевы быки нарежут из меня ремней, и они бы нарезали, если бы смогли. А теперь они лежат, Айболита дожидаются. Но тебя, заметь, я пальцем не тронул, потому что ты не бык, а мошенник. С тобой я немного смошенничал, зато сделал из тебя полезного члена общества. Ты ведь хорошо понимаешь, что Фидель тебе уже не поверит никогда и ни при каких обстоятельствах?
Брехунец энергично закивал.
— Ну вот, и теперь ты будешь изо всех сил помогать следствию, чтобы Фиделя посадили, — продолжал Кудинкин, — потому что на свободе вам двоим никак нельзя. На свободе он тебе кишки на карандаш. Так-то вот, Брехунец. Сила против силы, — Кудинкин согнул в локте руку и с сомнением пощупал маленький твердый мускул, — вранье против вранья, а в результате добро побеждает зло.
Очень довольный собой, Кудинкин пододвинул телефон и позвонил Орехову домой.
— Я Фиделя взял, с оружием, — сообщил он сонному капитану. — Хочешь отличиться — приезжай.
Было слышно, как Орехов шумно сглотнул.
— Совсем озверел, Кирюшка? — простонал он. — Фидель сядет, начнется война из-за «Полариса», а у меня и так три убийства висит.
— Не начнется, — заверил приятеля Кудинкин. — «Поларис» ликвидируется. А хозяин готов дать показания на Фиделя. Он тут сидит рядом со мной, приветы тебе передает.
Несчастный Брехунец мычал и крутил головой.
Кудинкин договорился с Ореховым, что его имя звучать не будет — «по данным оперативной разработки», и все.
— Минут через сорок буду, — пообещал капитан. — Пока до своих дозвонюсь, пока за мной заедут… Ты там свои дела закончил? Смыться успеешь?
— Да какие у меня дела, — сказал Кудинкин. — Кстати, я тут поломал Коржика и еще одного, без документов.
— Ничего, оформим сопротивление при задержании. — Капитан удивленно хмыкнул и повторил, на этот раз с уважением: — Нет, Кирюшка, ты совсем озверел. Коржика поломать! Он же боксер, кандидат в мастера!
— Так у нас же спорт любительский, — сказал Кудинкин и не прощаясь повесил трубку.
Поняв, что сейчас он уйдет, Брехунец завыл, багровея от натуги.
— Потерпи, — сказал ему Кудинкин. — Скоро милиция освободит тебя из лап коварных рэкетиров. А у меня, извини, доверия к тебе нету. Вдруг ты дурак и выпустишь Фиделя? Кстати, подумай вот о чем: Фидель, я тебя уверяю, сто лет не держал в руках оружия. Жмет на крючок, а затвор не взвел. Так зачем он сегодня взял пистолет? Не тебя ли собирался грохнуть?
В полной тишине Кудинкин снял с гвоздя новый рулон липкой ленты и пошел упаковывать Фиделя, чтобы выручить Ольгины наручники.
На упаковочные работы ушло гораздо больше времени, чем Кудинкин рассчитывал. Быки очухались, и Коржик сумел освободить ноги. Приблизиться к себе Коржик не давал — лягался, хотя с залепленными глазами у него получалось неприцельно. В конце-то концов Кудинкин справился, но до приезда капитана Орехова осталось всего ничего. Испортив себе задуманную финальную сцену, Кудинкин, торопясь, вошел к Брехунцу и без лишних эффектов сказал по сути: мол, если завтра же не перечислишь деньги фирме «Ивашников», пеняй на себя. Услышав фамилию Ивашникова, Брехунец побледнел. Кудинкин отнес такую реакцию на свой счет и втайне загордился.
Когда он выходил от Брехунца, в глаза опять бросилась стальная дверь напротив брехунцовской. Сам не зная зачем, Кудинкин подошел, стукнул в дверь ногой и прислушался. Из-под косяка выпирали неряшливые натеки уплотнителя. Судя по всему, дверь поставили недавно, и это Кудинкину не понравилось. Зачем Брехунцу новая стальная дверь, если он ликвидирует свою лавочку? Наверное, стоило взять у него ключи и посмотреть, что там, за этой дверью, но у Кудинкина уже не оставалось времени.
Он выскочил из подвала, мимоходом потрепав Фиделя по дряблой щечке, добежал до своего «Москвича» и только успел сесть за руль, как нагрянули орлы Орехова. Бравый капитан с автоматом и в пузатом бронежилете первым кинулся на штурм подвала со связанными рэкетирами.
Выезжая на пустую по ночному времени дорогу, Кудинкин думал о чудной судьбе Фиделя и его быков. Уголовники, рэкетиры — пробы негде ставить. Но сегодня им досталось не за их преступления и вообще не «за что-то», а «для чего-то». Для того, чтобы напугать Брехунца, ни больше ни меньше. А зачем было пугать Брехунца? Чтобы вернул деньги Лидкиному Ивашникову, которого, может быть, и нет в живых.
