И в подтверждение сказанного Рикка надела себе на голову венок.
Они возвращались домой под лучами золотистого солнца. Когда поднялись на городской холм, Дракон остановился. Внизу, покачиваясь на темной воде, стоял дракар с изображением волка на парусах.
— Вулф не мог получить твое письмо так скоро, — сказала Рикка, когда они скакали к крепости. — Я знаю, что Кимбра обладает редким даром, но она не могла прочитать твои мысли.
— Должно быть, что-то случилось, — предположил Дракон, пришпорив Слейпнира…
Кимбра была на кухне с Магдой и другими женщинами. Рикка присоединилась к ним, а Дракон отправился на берег приветствовать брата. Вулф стоял на набережной, бесстраст-ный, как всегда, и молча смотрел на догорающий костер.
— Магнус? — спросил он, показывая на уголья погребального костра.
Ярл кивнул, не удивившись тому, что его брат в курсе произошедшего. Эту новость сообщили ему, едва он Ступил на берег.
— Вначале я хотел похоронить его, но решил, что он не; заслужил даже такого клочка земли.
— С Риккой все в порядке?
— Кажется, чувствует себя хорошо. Я увез ее отсюда, когда происходил этот ритуал.
— Я получил письмо от Хоука, — сказал Вулф.
— И разминулся с моим. Пойдем, откроем бочонок меда и поговорим.
Хоук писал в письме, что до Альфреда дошли слухи о противодействии союзу норвежцев и саксов внутри его королевства. Он подозревал в этом Вулскрофта, но не был уверен. Поскольку Дракон благодаря браку с Риккой породнился с этим строптивым мерсианцем, король посчитал, что будет лучше, если об этой новости ему сообщит Вулф.
— Это не новость, — сказал Дракон, когда они сели за стол, поставив перед собой кувшин меда.
Он рассказал брату о том, что ему сообщил предатель. Вулф мрачно выслушал и заметил:
— Мы недооценили Вулскрофта. Я думал, что он просто бузотер и пьяница.
— Я тоже. Вывести его на чистую воду будет непросто. Вулф кивнул.
— Он владеет большей частью саксонской Мерсии. Если бы он отправился к датчанам… — Не было необходимости завершать эту фразу. Альфред объединил большую часть Англии, чтобы противостоять захватчикам, однако мир, который он установил, был весьма хрупок.
— Он не пойдет к датчанам, — сказал Дракон. — Вулскрофт их ненавидит.
— Откуда тебе это известно? — удивился брат. Дракон вкратце рассказал слышанную от Рикки историю о налете датчан, о проявленной Вулскрофтом трусости и его решимости сохранить все в секрете.
— Ты можешь представить, чтобы он заключил союз с теми людьми, от которых натерпелся такого позора?
— Едва ли, — согласился Вулф.
И вдруг братья посмотрели друг на друга так, словно их осенила одна и та же мысль.
— В таком случае, — сказал Дракон, — его целью должен быть Альфред… и союз Альфреда с нами.
— Этот лжесвященник Элберт сказал, что мерзкая сука Дора была связана с датчанами.
— Возможно, он лгал…
После окончания разговора у братьев было время насладиться вкусным ужином, приготовленным Кимброй и Магдой, естественно, с участием Рикки, послушать за столом истории, рассказанные Драконом.
Утром, с приливом, когда еще туман над водой не рассеялся, причалы огласились криками, заскрипели весла в уключинах, надулись паруса, и дюжина военных кораблей взяла курс на Англию.
Глава 19
Хоук из Эссекса посмотрел в сторону моря, и ему показалось, что он перенесся во времени на два года назад. Именно тогда военный флот викингов целенаправленно двигался к его берегу.
Он окликнул жену, которая, в конце концов, была норвежка и, как ему было известно, быстро схватывала суть вещей.
— Ты готова согласиться, что Вулф и Дракон — разумные люди?
Криста вынула из ванны сына, завернула брыкающегося малыша в одеяло и подошла к стоящему у окна Хоуку.
— Весьма разумные.
Хоук снова посмотрел на море.
— Что-то их здорово взволновало. Нацепив меч, он вышел из дома.
Криста поспешила в большой зал, где встретила Рикку и Кимбру. Женщины обнялись, поворковали над Лайоном и Фолконом, обменялись впечатлениями о путешествии, которое, к счастью, обошлось без происшествий. Но Кристу непросто было ввести в заблуждение улыбками. По выражению глаз женщин она чувствовала, что их что-то беспокоит. Ей хотелось помочь им расслабиться.
Подозвав слуг, она отдала им Фолкона и Лайона и заявила:
— Давайте отправимся в сауну, пока ее не заняли мужчины.
Кимбра и Рикка помогли ей приготовить полотенца, душистое мыло и масла. Пока мужчины не вернулись с набережной, женщины поспешили в сауну, устроенную в склоне холма.
Растянувшись на деревянных лежанках, они некоторое время говорили на общие темы. Наконец Криста не выдержала:
— Расскажите подробно, что случилось. Я знаю, что Хоук писал Вулфу об опасениях Альфреда, но почему вы прибыли столь мощной эскадрой?
— Потому что Альфреду может понадобиться помощь, — пояснила Рикка. Она рассказала Кристе о событиях в Лансенде и добавила: — Мне стыдно в этом признаваться, но я думаю, что отец намеревался убить меня и Дракона и представить дело таким образом, будто я погибла, защищая себя. Если бы он осуществил свой замысел, мир был бы нарушен, а трон Альфреда оказался бы под угрозой.
— Тебе нечего стыдиться, — мягко сказала Кимбра. — Совершенно очевидно — тебя не назовешь дочерью Вулскрофта.
— Никак не назовешь, — энергично подтвердила Криста. — Ты не несешь ответственности за его действия. Вот у меня есть полоумный братец, который пытался объявить меня ведьмой и отказал Хоуку в моем приданом. Но ведь и я не несу ответственности за его идиотизм.
Кимбра уложила пышную массу волос на голове, подвязала их лентой и кивнула:
— Как и я не отвечаю за действия Доры, которая, в конце концов, доводится мне единокровной сестрой. Семейные узы — это хорошо, но надо знать, когда ими следует пожертвовать. — Она дотронулась рукой до скамьи, на которой лежала Рикка, и добавила: — К тому же мы теперь твоя семья и знаем, чего ты стоишь.
Глубоко тронутая, Рикка заморгала, прежде чем сумела ответить. Она знала, что обе женщины говорят чистую правду. Ей было непросто осознать, что теперь она больше не одинока.
— Я беспокоюсь за Дракона, — негромко сказала она. — Он не хочет говорить о моем отце и о том, что случилось, но я боюсь, что он собирается взять все дело в свои руки.
Кимбра и Криста обменялись взглядами.
— Тебя чутье не подводит. Дракон в ярости от того, что пришлось тебе перенести, — заметила жена Вулфа. — В Лансенде я поймала его взгляд — таким взглядом можно гору насквозь пронзить.
