— Дорожная катастрофа, — сказала она, нахмурившись. — Экипаж перевернулся, мой муж погиб, а мне раздробило ногу.
Он продолжал смотреть на нее так, словно хотел узнать больше.
— Очень странно, — прошептала Алекс, глядя ему в глаза, — но мне кажется, что я вас давно знаю.
Было похоже, что и он ее знал.
— Вы ведь тоже не понаслышке знаете, что такое горе и утраты. — Она прочитала это в его глазах. — Хотелось бы, чтобы и вы о себе рассказали.
Он повернулся лицом к костру. В этот вечер Фредди читала погонщикам монолог из какой-то пьесы, и ковбои внимательно слушали ее, попивая кофе. Через несколько минут все принялись аплодировать. Хлопали они довольно эмоционально, чтобы не обидеть актрису, но все же не очень громко — боялись напугать животных, укладывавшихся на ночь.
Алекс не понимала, почему ее так влечет к этому странному человеку. Конечно, его внимание льстило ей, и она не без оснований полагала, что тот интерес, который он проявлял к ней, отчасти и делал его обаятельным в ее глазах. Но привлекало в нем и другое… Что-то подсказывало Алекс: некогда этот мужчина был настоящим джентльменом. Возможно, именно поэтому она не боялась его по-настоящему, и даже когда он поднял ее юбки, быстро оправилась от страха, — вероятно, чувствовала: в этом смысле он не представляет для нее опасности.
— Кто вы? — спросила она, любуясь его профилем, борясь с искушением коснуться его лица.
Он не ответил, но в его глазах, обращенных к ней, была нежность.
Они молчали, но это молчание их не смущало. Они долго сидели в полумраке, сидели даже тогда, когда погонщики один за другим стали укладываться на ночь. Алекс вспоминала, как они с Пайтоном порой неделями не разговаривали. Но то молчание — следствие взаимных обид — не имело ничего общего с нынешним. Пусть они не могли обмениваться словами, но с этим человеком ей было удивительно спокойно и легко.
Глупо, конечно, но Алекс знала: ей будет его очень не хватать, когда он оставит их в Форт-Уэрте.
— Мне наплевать, что сказал Фриско! Мы не можем позволить себе гостиницу! Нам придется платить за две комнаты, за еду… Если хочешь отдохнуть, можешь отдыхать здесь! — бушевал Уорд, вышагивая вокруг костра с кружкой кофе в руке.
Они остановились в нескольких милях от Форт-Уэрта. Отсюда, с возвышения, Лес видела город, выросший к северу от старой крепости, в честь которой и получил свое название. Место для стоянки Дэл выбрал превосходное. Западный приток реки Тринити снабжал их в достатке свежей водой. Рядом со стоянкой — удобная переправа. Трава по берегам росла особенно сочная. Самое подходящее место и для животных, и для людей.
— Я уже почти два месяца не вижу ничего, кроме пыли и быков, — жаловалась Лес, с тоской поглядывая на дымок, поднимавшийся над городскими крышами. — Я мечтаю о настоящей ванне и настоящей постели…
И о сне без ночных дежурств. Спать на чистой простыне и перине, не чувствовать под собой камней, которые впиваются в тело, и не слышать храпа спящих рядом мужчин…
— Я только что сказал тебе: мы не можем позволить себе две ночи в городе, — заявил Уорд.
— А Лутер говорил, что, по его расчетам, я вполне могу остановиться в городе и отдохнуть.
Лес испугалась собственной смелости; сердце ее забилось чаще. Она видела, что ее упрямство бесит Уорда, видела, как вздулась и забилась голубая жилка у него на виске. Она понимала, что он не посмеет ударить ее сейчас, когда вокруг столько людей и все смотрят на них, но страх был сильнее ее.
— Ты, всегда только ты! — презрительно поджав губы, прошипел Хэм. — Ты никогда не думаешь обо мне!
Он намеревался пробудить в ней чувство вины, чтобы легче было управлять ею, и она понимала это, как, впрочем, понимала всегда. И все же грубая уловка действовала на Лес безотказно. Он и сейчас добился бы своего, если бы в Лес не произошла какая-то неуловимая перемена. Она замерла, закусив губу, словно собираясь с духом. И вдруг проговорила, глядя себе под ноги:
— Если ты не можешь позволить себе комнату, оставайся здесь. А я ухожу. Я устала. Мне нужен отдых.
— Это вызов? — не веря своим ушам спросил Хэм.
От неожиданности он выронил кружку и невольно сжал кулаки.
Она невероятно устала от постоянного стремления угодить ему, от страха сказать или сделать нечто такое, что могло вызвать очередную вспышку ярости. И вот наступил момент полного изнеможения. Сейчас он довел ее до такого состояния, что Лес уже не интересовало, что он подумает, что скажет и как поступит.
— Почему ты не сказал мне, что Алекс и Фредди готовы были отдать мне мою долю наследства, если я откажусь от участия в перегоне?
Лес понимала, что все еще чувствует себя слабой и больной лишь по одной причине: Уорд заставил ее работать. Он мог загнать ее до смерти. Лес постоянно думала об этом. Он подвергал опасности ее жизнь даже после того, как Алекс и Фредди дали гарантию, что она получит свою долю.
— Не будь дурой! Мы бы не получили ни пенни, если бы я позволил тебе уйти. Я твоих сестричек насквозь вижу! Поверь мне, они хотели от тебя избавиться, чтобы заполучить большие доли!
Раньше, до начала перегона, он, возможно, смог бы убедить ее — но не сейчас. Ее отношение к сестрам резко изменилось. Лес полюбила их общество, теперь она понимала: сестры заслуживают всяческого уважения за свою доброту и отвагу. И тут Лес еще кое-что поняла: гораздо больше, чем денег, ей хочется добиться от сестер уважения. Когда она осознала это, на глаза ее навернулись слезы.
— Ты едешь с нами в город? — окликнула ее Фредди.
— Да! — отозвалась Лес.
Когда она последний раз видела улыбку на лице Уорда? Когда последний раз испытывала к нему нежность?
— Пожалуйста, постарайся понять. Я хочу только выспаться.
Впервые за долгое время Лес ушла от Хэма не оглядываясь, совершенно не думая о нем.
Дэл привязал коров Джона к заднику фургона и помог Лес забраться наверх. Он бы помог и Фредди, если бы та не ударила его по рукам, отказываясь от помощи. Она уселась на край скамьи, как можно дальше от него, и надвинула на глаза шляпу.
Алекс подъехала к фургону на своем кресле.
— Купите побольше яиц, — сказала она, обращаясь к Дэлу, но при этом глядя на Джона, сидевшего рядом с Лес.
— Вы можете поехать с нами, — предложил Фриско.
Дэл собирался подвезти Джона до города и высадить его там. Затем поселить Лес в одну гостиницу, Фредди в другую, закупить провиант, отвезти покупки в лагерь, а уж потом вернуться в Форт-Уэрт — и к Фредди.
Алекс никогда не производила впечатление женщины суетливой, но именно так она сейчас выглядела. Руки ее находились в беспрестанном движении — она то крутила колеса кресла, то касалась пальцами висков, то вдруг начинала приглаживать волосы…
— Нет, — ответила она наконец, покачав для убедительности головой. — Может быть, я поеду в город завтра вместе с Лутером. — Губы ее дрогнули в улыбке. — До свидания, Джон. Пусть кто-нибудь сменит вам повязку.
