Он оторвал ее онемевшие пальцы от петли, за которую она держалась, и взял ее руки в свои. В золотистом свете фонаря тени скользили по ее лицу. Он мог заставить ее хотеть его. Он знал, что мог бы, если бы только она отважилась на этот прыжок в неизвестность вместе с ним.
И снова он был на краю пропасти, как в горах Ско-Фелл, и эта женщина – единственная нить, связывающая его с жизнью. Он говорил тихо, так что ей пришлось наклониться к нему, смотреть ему в лицо и внимательно слушать его слова, а не думать о доводах против, которые она приведет потом.
– Мы оба, – начал он, – в молодости совершили ужасные ошибки. Мы были безголовые и себялюбивые. Мы поверили не тем людям. И наконец, нас предали наши семьи, нас изгнали из дома и лишили наследства. Твое путешествие было более сложным, я в этом уверен. Твой характер сформировали трудности. О своем пути или о себе я не могу сказать ничего хорошего, кроме того, что сейчас у меня нет долгов. Видишь, как мало я могу предложить тебе.
– Вы тот, кто вы есть, – просто сказала она.
Джаррет не понял, что она имела в виду. Он мог не оправдать чьих-то надежд, это так, но если она будет вдохновлять его, он сможет стать лучше. И в какой-то степени уже стал.
– Мы странники, – тихо продолжал лорд Деринг. – Одинокие и потерянные, пока не нашли друг друга. Так не продолжить ли нам наше путешествие вместе?
Она долго молчала. Джаррет держал ее руки, чувствуя, как пульсирует в них кровь. Наконец Кэт спросила:
– А если, милорд, вы почувствуете сожаление, что связались со мной?
– Не знаю, – откровенно ответил он. – К тому времени мне будет лет девяносто, стану пускать слюни в шезлонге в Бате и, возможно, влюблюсь в чью-нибудь болонку. Все, что я могу обещать тебе, – это по меньшей мере полвека верности и, что очень возможно, нелегкое существование. Особенно если власти сочтут тебя виновной в убийстве и нам придется спасаться бегством.
– Я думала, что замужество исключает такую возможность.
– Так и будет. Но если нет, то уже готов план бегства. Что бы ни произошло, Кэт, мы с этим справимся. Так что ты скажешь?
– Что я не доверяю самой себе. Что я еще не исчерпала все аргументы. Что больше всего я боюсь привести такой, который заставит вас изменить свое решение.
Сначала он не мог поверить своим ушам. Она, наверное, оговорилась, сейчас возьмет свои слова обратно и выложит новые возражения. Она даже не подумала, будто он может жениться на ней из-за ее имения – прямо посреди пастбищ для лошадей, – которое унаследовал бы их первый ребенок. Он был уверен, что именно этот довод она бросит ему прямо в лицо.
– Я не хочу менять свой взгляд на это. Но ты запутаешь нас окончательно, если я позволю тебе продолжать. Иди ко мне. – Прежде чем Кэт начала сопротивляться, он посадил ее к себе на колени. Она лишь удивленно вскрикнула. – Ты заметила, что мы никогда не целовались? Я думаю об этом все время. О том, как мне этого хочется, как мы это сделаем, и какая ты на вкус, и куда это нас заведет.
– Вы не можете соблазнить меня на замужество, – сказала она, прислоняясь к нему. – Я уже однажды оказалась замужем за человеком просто потому, что страстно желала его. И эту ошибку я не повторю.
– Конечно, нет. Ты выйдешь за меня совсем по другой причине, и мне безразлично, по какой. А пока мы оба полны страсти – не прикидывайся, что это не так, – и нет никакого разумного основания отказывать себе в этом удовольствии. Поцелуй меня, Кэт.
– Откуда вы так хорошо знаете эту пьесу? – ворчала она, устраиваясь поудобнее в его объятиях. – С ума можно сойти. Кэт всегда делала то, что приказывал ей Петруччио.
– Великолепный пример. – Джаррет развязал ленты у нее под подбородком и снял шляпу. – Я вспомню еще и другие строки, чтобы заставить звучать твои внутренние струны.
Кэт дерзко взглянула на него:
– Если поцелуй единственный способ вынудить вас замолчать…
– О да. – Он притянул ее к себе, наклонил голову и накрыл ее губы своими. Они были мягкие, сочные, сладкие, как персики. Она застонала, очень по-женски и приглашающе, сердце у него подскочило. Ее волосы, гладкие и короткие, пахли мылом, которое он ей дал. Ее рот, когда открыла его для него, имел привкус его зубного порошка.
Все мужское в нем обрадовалось при малейших признаках его власти. При ее податливой позе, ее приглашении к большей интимности. Но он знал, углубляя поцелуй, что это она держит его жизнь в своих руках.
Дождь прекратился, и утреннее солнце проглядывало сквозь облака, когда экипаж подъехал к хорошей гостинице на Саквилл-стрит. Кэт, растаявшая от удовольствий путешествия, опиралась на руку Деринга, когда он вел ее к двойному номеру, заказанному, как она узнала в конторке портье, для них сегодня рано утром.
– Джон Гиллиам скакал верхом перед нами, – объяснил Деринг, пока она наслаждалась горячей водой, мылом и мягкими полотенцами. Он сидел в кожаном кресле с высокой спинкой, положив ноги на оттоманку, довольный собой и расслабленный, типичный образ совершенно удовлетворенного мужчины. – Сейчас он приводит в состояние боевой готовности викария, собирает свидетелей и приобретает букет цветов, который ты понесешь. Нам сообщат, когда в церкви все будет готово.
– Я думала, мы пойдем за покупками.
– Начнем сначала, дорогая. Мне не пристало покупать платья для женщины, которая не является моей женой.
– А то, чем мы занимались в экипаже, тебе пристало?
– Конечно. Господь Бог прекрасно знает, что мы собираемся пожениться. А приличные владельцы магазинов хотят видеть обручальное кольцо на твоем пальце. А я его тебе не надену, пока мы не произнесем обеты.
– У тебя есть кольцо?
– Конечно, оно не достойно тебя, но есть. Подготовлено все, что полагается. Дело о смерти Фолшо и твоем наследстве висит на волоске, а вот вокруг этой женитьбы я построил крепостную стену. Ничто не сможет помешать нам или разрушить ее.
– Если только я не откажусь выйти за тебя. Прошлой ночью ты старался возвести стену вокруг меня?
В его глазах мелькнуло что-то похожее на обиду. Он тяжело задышал, потом, помолчав, ответил:
– Я планировал провести первую ночь после свадьбы здесь. – Он показал на широкую постель с роскошным балдахином и парчовым покрывалом. – Я хотел, чтобы мы впервые по-настоящему занялись любовью. То, что произошло в экипаже, – это моя неуправляемая страсть к тебе и твоя – ко мне. Страсть не всегда можно сдержать.
Она кивнула, устыдившись, и снова принялась умываться. Каждый раз, когда она почти верила ему, ее охватывала паника и желание перейти в нападение. Он не виноват. Насколько она знала, он искренне верил во все, что говорил ей сейчас.
Кэт боялась собственной неполноценности, неспособности стать ему настоящей женой. Что скажут его аристократические друзья, когда он вернется в Лондон с такой женой? Она никогда не смогла бы сопровождать его в общество. И когда он снова окажется в привычном для себя мире, то встретит там равную себе женщину, такую, как герцогиня Сарн.
