— Они что, в сознании?
— А как же.
— Черт! — И каждый лишний час, проведенный в таком состоянии…
— Черт! Ты что, не мог обойтись без этого?!
— На войне, как на войне. Все, что я смог сделать — это сохранить им жизнь. Дальше разбирайся сам. Только не забывай, что часики тикают.
— Черт!
— Вот так, Стив, и должны выглядеть переговоры с точки зрения Саманты. Только она хотела, чтобы от бессилия чертыхался я. Улетай, Стив, улетай. Потом разложишь их по кроваткам и станешь транслировать интересные передачи. Сейчас для них время важнее всего. Улетай.
— Черт! — Паренек побежал внутрь, и Найл понял, что тот сломался. Еще несколько коконов увидит на первом этаже, еще несколько — на средней палубе. И улетит. Не выдержит. Помчится спасать.
— Уходим, — приказал Посланник Богини. Они со смертоносцами отбежали на несколько сотен метров, после чего правитель остановил свой маленький отряд, раскрыл заплечный мешок, достал горсть медных отражателей и аккуратно выложил на песке большой равносторонний треугольник. Кто знает, что взбредет в голову мальчишке, когда в его руках окажется могучая машина.
Со стороны «Пилигрима» дохнуло сухим раскаленным теплом, огромный черный диск задрожал.
— Мы Торна отозвали?! — запоздало спохватился правитель.
— Отозвали, — ответил один из восьмилапых воинов.
Космический разведчик пополз по песку, оставляя за собой гладкую широкую полосу. Но вскоре стало ясно, что он не ползет, а летит на небольшой высоте, задевая верхушки барханов. Медленно, очень медленно…
Вот уже и песчаные горы не достают до его брюха, побежала в сторону темная тень.
Не торопясь, но поднимаясь все выше и выше, темный диск уходил в сторону юго-запада, не уходя за горизонт, а просто уменьшаясь в размерах.
— Эй, стойте! — На гребне бархана запрыгала человеческая фигурка.
— Ну вот, — вздохнул Найл. — Опять он все наперекосяк сделал.
— Подождите меня! — Пилот подбежал и, задыхаясь, упал на песок. — Уф, успел.
— Ты почему не улетел?
— Чтобы ребята подумали, будто я их бросил? Лучше я сам здесь останусь. — Стив перекатился на спину. — К тому же у меня здесь сын, жена. Опять же, на шаре я так и не покатался. Включил программу возвращения, да и дал деру. Это же разведчик, он запросто в беспилотном режиме ходит!
— Ты хоть женщин выпустил?
— Каких?
— Я двух женщин на кухне запер. — Откуда же я знал? — Стив вдруг нервно расхохотался — Представляю, как их встретят на Новой Земле: «Три года за плитой»!
— Ладно, — махнул рукой Найл. — Захотят, выберутся. Интересно только, что подумают ваши земляне, когда обнаружат корабль с таким содержимым и без всякого объяснения причин.
— Что ж, — пожал плечами Стив. — Через тысячу сто лет узнаем.
* * *
Корабли уже третий день шли без парусов, только на веслах.
Высокие прибрежные деревья склонялись навстречу друг другу, образуя над гладью реки тенистый зеленый тоннель.
— Где-то здесь, — прикусив губу, предупредила Назия. Ей, привыкшей к морским просторам и немеренным глубинам, в узком извилистом русле, да еще на мелководье казалось весьма неуютно. — Вот он.
Впереди река перекатывалась через неглубокий галечный брод.
— Нос налево не торопясь! — зычно скомандовала морячка. — Суши весла! Причальной команде — за борт!
Люди попрыгали в неглубокую воду и привычно вытолкнули корабли на берег.
Недавно приобретенные в северных землях дети, несколько воительниц, шесть жучих и полсотни копейщиков и столько же слуг из дворца Посланника Богини выбрались по узким сходням на густую зеленую траву.
— Как давно я тут не был, Шабр, — признался ученому пауку Найл. — Как тут красиво!
— Да, — согласился смертоносец, — когда Великая Богиня к нам благосклонна, здесь очень хорошо.
Жучихи перешли брод и отправились вдоль берега откладывать яйца, а люди развели костры, испекли свежую рыбу, переночевали под шатровыми кронами, и наутро тронулись в путь. Ивовые рощи они пересекли за день, и к вечеру вошли в ковыль.
Здесь не было ничего страшного — трава, как трава, не ядовитая, не зубастая, без щупалец и усыпляющих ароматов.
Близость Великой Богини выражалась лишь в том, что вымахали сухие серые стебли вдвое выше человеческого роста. Вот только пробиваться через заросли приходилось практически вслепую: стена травы не позволяла видеть дальше вытянутой руки. В шаге перед лицом — сплошная колышущаяся стена.
А вокруг кипела жизнь. По сторонам стрекотали, попискивали, чавкали, шуршали невидимые существа, над головами проносились мухи, кузнечики и травяные блохи, временами под ноги попадали выеденные хитиновые панцири.
Копейщики разделились на две группы и пошли в разные стороны под острым углом, старательно протаптывая широкую тропу. Следом за ними потянулись воительницы, останавливаясь на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Пройдя метров сто, копейщики повернули и двинулись в направлении друг друга.
Вскоре они встретились. Редкая цепь путников образовала в высокой желтой траве почти равносторонний треугольник. По громкой команде люди одновременно тронулись к центру треугольника, сгоняя туда попавшую в окружение дичь. Под ударами длинных копий полегли три огромные саранчи, десяток клопов, уховертка, пять мокриц и столько же гусениц.
Путники сытно поели, а утром отправиться дальше, торя в ковыле новую тропу. До вечера удалось пробиться на добрых два десятка километров — поросший деревьями-падальщиками холм уже просвечивал между качающимися на ветру кисточками травы. Утром путники сделали последний рывок, и к полудню выбрались на широкую поляну.
— Осторожно! На землю не выходить! — сразу предупредил правитель.
Хотя фунгусы здесь не появлялись уже много месяцев, давнишняя беда заставляла правителя проявлять максимальную осторожность.
— Осторожно, — на всякий случай еще раз предупредил Найл, перехватил копье острием вниз и со всей силы вонзил в землю.
Ничего.
Правитель сдвинулся немного вперед и снова вонзил копье. Обычная земля. В меру плотная, без подозрительных нор и каверн. Фунгусы, полтора года назад сожравшие десять человек и столько же смертоносцев, исчезли без единого следа.
Продолжая пробовать почву на прочность перед каждым шагом, Найл прошел последние полкилометра примерно за час и проник в тень леса.
Деревья-падальщики. Голые стволы и похожие на чашу кроны. Они стояли крепко, с вековой монументальностью, прочные и надежные.
В воздухе пахло свежестью, без всяких слащавых примесей. Не шевелились ветви, не сверкали среди листвы голодные глаза. Раньше деревья давали в ветвях пристанище вампирам, а сами питались их объедками и испражнениями, но после визита сюда изгнанников из города вампиры, похоже, больше на родные места не возвращались.
