Пустой пакетик он машинально сунул в карман. Валентайн попытался перевести инструкцию с испанского языка на английский и получил приблизительное представление о том, что следует делать дальше.
Действуя как можно быстрее, он вышел наружу и отыскал дождевую воду в обвалившейся сточной канаве. Он набрал воду в два ведра и по возможности тщательно прополоскал в них флаг и тряпичные лоскуты. Затем снова наполнил ведра и высыпал несколько пакетиков в одно из них, опустив перевязочный материал в дезинфицирующий раствор. После вернулся с водой в ресторан, подобрав по дороге упавшие ветки с засохшими листьями. Спичкой, а не своим обычным увеличительным стеклом он поджег ветки в противне и подвесил над огнем на ржавом шампуре металлическое ведро, чтобы вскипятить воду.
Валентайн гадал, сколько времени должны мокнуть тряпки в антисептике. Он еще несколько раз сходил за водой, наполнив все имеющиеся под рукой емкости. Затем начал рвать материю на бинты. Он кромсал тряпье с почти лихорадочной скоростью, уговаривая себя успокоиться. Сделав несколько глубоких вдохов, он отнес кипящую воду и продезинфицированные бинты в металлическую каморку и принялся промывать и перевязывать раны едва живого существа. Грог был одет в короткую безрукавку, с завязками на спине, порванную и запачканную кровью. Валентайн снял ее и сунул в ведро с дезраствором, к остальным лоскутам, из которых делал бинты.
Порезы, пулевые отверстия и укусы на теле раненого опять начали кровоточить, но уже слабее. Что бы ни говорили о грогах, умирали они в мучениях. Теперь у Валентайна было время вернуться к огню и как следует прокипятить остальные окровавленные лоскуты. У него оставалось немного коричневого сахара и банка меда — подарок фермера из Северо-Восточной Небраски. Пчел овод-любитель, кроме того, дал ему куски сухих медовых сот с остатками патоки. В следующий заход Валентайн растворил в кипящей воде сахар, мед и соты и отнес все это к грогу. Взяв кусок материи размером с салфетку, он обмакнул его в сладкую воду и сунул несчастному в рот, примостив его голову у себя на коленях. Тот инстинктивно принялся сосать жидкость.
Спустя сутки, еще шесть раз накормив (дав пососать сладкую воду) грога и сменив ему повязки, Валентайн собрался покинуть его. Он оставил возле раненого медовые соты, достаточный запас воды и немного сушеной говядины, а также пакет съедобных грибов, которые ему удалось набрать в соседнем лесу.
Валентайн спешил собраться в путь, поскольку грог начал потихоньку приходить в сознание. Его дыхание стало ровным и медленным, и он больше не стонал и не хныкал. Тем, что, несмотря на многочисленные раны, грог все-таки выжил, он был обязан своему выносливому организму даже больше, чем порыву сострадания Валентайна.
Дэвид в последний раз взглянул на своего пациента. Из найденного под лестницей тряпья он соорудил грогу постель, положив в изголовье кипу бумаги, которая попахивала плесенью, но все же заменяла собой подушку. Странно, но Валентайн не считал лечение грога потраченным впустую временем. В любом случае ему была необходима пара дней передышки, а пустой ресторан годился для этого не меньше, чем любое другое место. Он хотел уйти до темноты, так как не сомневался, что гарпии опять устроят здесь охоту.
Валентайн уже повернулся, чтобы выйти из подсобных помещений «Макдоналдса», когда его чуткий слух уловил хриплый квакающий зов:
— Человек… подожди.
Прежде Валентайн ни разу не слышал, чтобы гроги разговаривали по-английски. Удивленный, он вернулся к морозилке.
— Это… сделал… ты? — спросил грог, указывая на повязки вокруг головы и груди. Голос у него был низкий, дребезжащий, как будто камни катились под горку.
— Да, — кивнул Валентайн.
— А еда… питье… тоже ты? — Он попытался сесть, но безуспешно. Зато ему удалось поднять свою косматую голову. Он поднял заостренные, как у летучей мыши, уши, их кончики вытянулись в сторону Валентайна. — Почему?
Вместо ответа Валентайн пожал плечами, но тут ему пришло в голову, что грог может и не знать, что означает этот жест.
— Ты очень храбро сражался. Считай, что я отдал тебе дань за это. Ты меня понимаешь?
Грог задумался, прикрыв глаза.
— Нет.
— Я хочу сказать, что считаю тебя смелым, настоящим бойцом. И вот решил помочь.
Грог издал глубокий, скрипучий, похожий на смех звук.
— Нет… человек. Твои… слова… я… понял. Но… твою… цель… нет.
— В этом мы похожи. А теперь я тебя оставлю. Надеюсь, все будет в порядке.
— Спасибо… тебе. Но теперь… я у тебя… в долгу…
— Нет.
Существо перевернулось на живот. Опираясь на мускулистые руки, грог отжался от пола и подтянул сначала одну, потом другую ногу к животу размером с крышку люка. Он с трудом поднялся на ноги, помогая себе рукой, как ребенок, отталкивающийся, чтобы сдвинуть с места салазки. Его качнуло в сторону двери, и Валентайн бросился поддержать раненого, забыв, что вес грога легко может раздавить его в лепешку. Но грог протянул свою пятифутовую лапу и оперся о стену.
— Нет! — произнес он, переведя дух. — Я должен… отплатить тебе. Пожалуйста… задержись… еще на день.
«Это становится все интереснее», — подумал Валентайн.
— Ладно, — сказал он. — Один день.
— Познакомимся… как это… принято… у людей… Я — Ан-Ха… Крольф… Мергрумнеорнем.
Так, во всяком случае, расслышал Валентайн. Он запомнил первую часть имени, наполовину усвоил вторую, но что касается последней, то она звучала как нагромождение согласных, таких же неразборчивых, как звук передачи его старого пикапа.
— А меня зовут Дэвид Валентайн, Ан-Ха.
Он постарался как можно тщательнее выговорить имя грога, очень похожее на возглас «Ага!».
— Валентайн — это название твоего клана? — спросил грог, поглубже вздохнув.
— Можно и так сказать. Но это очень маленький клан. По сути дела, я в нем один.
— Дэвид — это твое личное имя?
— Мы говорим просто имя.
— Спасибо тебе, мой Дэвид, — важно произнес Ан-Ха, прижав левую руку к груди, ладонью наружу, и поклонился, уши его при этом опустились.
— Рад был познакомиться с тобой, Ан-Ха, — ответил Валентайн.
Все его знания о повадках грогов сводились к тому, какую часть человеческого тела они предпочитали съесть в первую очередь. Но он протянул грогу руку. Тот либо понял этот жест, либо уже знал этот людской обычай: он торжественно обхватил руку Валентайна своей кожистой ладонью и потряс ее.
— Это ведь не значит, что мы теперь женаты или что-то в этом роде? — Лицо грога расплылось в улыбке.
Он запрокинул голову, разинул похожий на раскрытую кошелку рот, как птенец, ожидающий корма. И рассмеялся. Это напомнило Валентайну ржание его недавнего знакомца мула.
— Хочу надеяться, что нет.
