— Помощи не будет, — спокойно предупредил Гиммлер. — Умейте управляться своими силами. Шире привлекайте заключенных из концлагерей для борьбы с партизанами, особенно националистически настроенных. Вы сами мне прекрасно доказали, что националисты умеют наводить порядок у себя дома. У вас все по партизанам?
— Нет, рейхсфюрер. Партизанское движение дает метастазы. Мы отмечаем появление партизанских отрядов даже там, где само население относится лояльно к Рейху — в Италии и во Франции.
— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы туда дополнительно направили пять полицейских батальонов из Бельгии, Голландии и Дании. После того как американцы высадились на Сицилии и макаронники свергли своего дуче, наши дела на юге идут все хуже.
— Боюсь, рейхсфюрер, нам может не хватить пяти батальонов.
— Бросьте, Вальтер, — отмахнулся Гиммлер. — Штурмбаннфюрер Скорцени с десятком наших парней из СС отбил Муссолини у вооруженной толпы итальяшек. Впрочем, вы правы. В борьбе с партизанами нужны не только полицейские меры. Нужно побеждать на фронте или спокойно искать возможность политического выхода из того непростого положения, в котором мы сейчас находимся. Что граф Бернадот?
— Он сочувствует нашему движению, но ясно выразил свои сомнения относительно того, что ему удастся убедить Лондон или Вашингтон серьезно отнестись к мирным предложениям, если они будут исходить от СС.
— Ах эти шведы! — вырвалось у Гиммлера. — Они чересчур легко относятся к войне, которая идет в Европе. Возможно, если бы Германия была нейтральной страной, я тоже с легкостью относился бы к проблемам соседей. Но идет война, Вальтер. Ежедневно и ежечасно погибают арийцы. Попробуйте действовать через папу Пия XII. Он имеет огромное влияние во всем мире и ненавидит большевизм. До своего избрания он провел девять лет в Германии в качестве нунция и не может быть глух к бедам Германии.
— Такая работа уже ведется через кардинала Скарабелли. Они оба родом из Лацио. Семейство Скарабелли дружит с семейством Пачелли несколько сот лет.
— Как Монтекки и Капулетти? — переспросил Гиммлер.
— Нет. Скорее как итальянская мафия. Только ту, что пошла из Сицилии, основали деревенские пастухи, а эту — Слуги святейшего престола Несколько поколений Скарабелли и Пачелли служат при Ватикане. Один из Пачелли сегодня занимает престол святого Петра.
— Это перспективно, Вальтер.
— Наши люди в Ватикане уже несколько раз встречались с кардиналом Скарабелли. Он уверил их, что понтифик не исключает прекращения войны на западном театре и создания новой коалиции цивилизованных стран против большевиков. Но папа не может примириться с взглядами национал-социализма на еврейский вопрос.
— Рим пока еще занят нашими войсками. Пусть наши люди невзначай обратят внимание кардинала на это обстоятельство. Рим, Флоренция, Милан, Турин и все культурные ценности контролирует фельдмаршал Кессельринг. Если папа заинтересован в сохранении сокровищ цивилизации, то пусть смягчит свои взгляды и на национал-социализм, и на решение еврейского вопроса.
— Кардинал прекрасно понимает, что если дело дойдет до ожесточенных боев за каждый дом, то при этом неизбежно пострадают дворцы и музеи, которыми буквально напичкан север Италии. Папские легаты в Лондоне и Вашингтоне имеют соответствующие инструкции и ведут необходимую работу и в государственном департаменте, и на Даунинг-стрит.
— Ну да, — согласился Гиммлер. — В последнее время натиск американцев в Италии как будто несколько ослабел?
— Определенно ослабел, рейхсфюрер, — заверил Шелленберг.
— Заверьте кардинала, что войска СС возьмут под свою охрану все художественные ценности Северной Италии, которые мы затем, когда решим наши дела на Западе, сможем передать представителям Ватикана.
— Нам, кажется, пора решать дела не только на Западе, но и на Востоке, — осторожно вставил Шелленберг.
— Сталин запросил мира? — иронично спросил шеф СС.
— Нет. Румынская и венгерская агентуры сообщают, что правительственные круги этих стран озабочены поиском выхода из войны. В Бухаресте и Будапеште готовятся перевороты.
— Этого не произойдет, — заверил Гиммлер. — Я думаю, мне удастся убедить фюрера оккупировать Венгрию в ближайшее время. Готовьте списки нелояльных Рейху мадьяр, которых необходимо будет изолировать немедленно после ввода войск. Нельзя допустить выхода из войны наших союзников, иначе мы потеряем все козыри на переговорах с Западом. Готовьте списки, Вальтер. Нужно каленым железом выжигать всякую скверну, чтобы даже мыши в подвалах мадьяр и румын боялись подумать о прекращении войны. Война может завершиться только в Москве!
— Крысы бегут с тонущего корабля, не правда ли, рейхсфюрер? Если наши войска оккупируют и возьмут под свой контроль Венгрию, то ее соседи одумаются и станут более трезво смотреть на вещи.
— Кстати, о крысах, Вальтер. Наши комиссары в Финляндии сообщают, что в высших кругах этой страны происходят странные подвижки. Пока еще ничего определенного, но люди уже практически не говорят о сроках нашей победы. Нет того, что мы называем боевым духом. Налицо нежелание открыто примкнуть к странам Оси и обязательное, при всяком удобном случае, подчеркивание того, что Финляндия не является союзницей Германии и не согласовывает с ней свои военные планы. Это еще не предательство, так как прямых доказательств сговора финнов с противником у нас нет…
— Пока нет, — уточнил Шелленберг.
— Что вы имеете в виду?
— Вероятно, очень скоро мы будем располагать вескими доказательствами нечестности руководства Финляндии по отношению к Рейху. Одиннадцать дней назад я лично встречался в Стокгольме с генерал-майором Луукканеном. Он находился в нашей разработке около одиннадцати месяцев. Основываясь на данных, полученных от наших шведских сотрудников, я принял решение на проведение игры с Маннергеймом. Генерал-майор Луукканен связан с маршалом более четверти века, предан ему и пользуется полным доверием маршала. В настоящий момент он исполняет должность старшего помощника главкома финской армии. Под видом сотрудника английской МИ-6 Бриана Мистфилда я сделал ему предложения от имени английского правительства о заключении сепаратного мира с Соединенным Королевством и Советским Союзом. Генерал, во-первых, выслушал эти предложения, во-вторых, не сообщил о встрече со мной в немецкое посольство, хотя обязан был это сделать. В-третьих, он пообещал передать мои предложения своему руководству, а его руководство — это и есть Маннергейм. Если маршал решит пойти на контакт, а генерал через три недели снова приедет в Стокгольм, уже имея полномочия говорить о заключении мира, то это будет являться доказательством того, что финские крысы готовы сбежать с немецкого корабля.
— Почему именно через три недели? Вы что, располагаете рабочим графиком генерала?
— Нет. Просто нам известно, что генерал раз в месяц приезжает в Стокгольм для решения текущих вопросов, связанных с нашими и шведскими поставками в Финляндию.
