Фредерик знал многих джентльменов, слишком привязанных к бутылке, чтобы с первого взгляда не распознать эту пагубную слабость, запечатленную в наглом лице Саймона.
Покачав головой. Фредерик двинулся вперед и оказался прямо перед нетвердо стоящим на ногах братом.
– Нет нужды вопить, как торговка рыбой, милый братец, – негромко процедил он сквозь зубы – Я здесь.
– Ты!
Оцепеневший от ярости Саймон угрожающе поднял сжатый кулак. По крайней мере, это могло бы выглядеть угрожающе, если бы его рука не была такой пухлой и не скрывалась под бесчисленными кольцами, украшенными камнями.
– Не называй меня так.
– Не называть как? – спросил Фредерик – Торговкой рыбой или своим братом?
– Ты смеешь насмехаться надо мной.
Фредерик мог бы даже почувствовать известное сострадание к этому нелепому денди, если бы не заметил ненависти, делавшей его черты еще уродливее.
Этому слабому, глуповатому мальчишке было дано все: защищенное детство, любовь родителей, уважение равных по рождению, и все же он смел питать ненависть к своему единственному брату? За что? За то что тот позволил себе наглость родиться?
Фредерика охватил темный, яростный гнев.
Господи! Он не был намерен терпеть оскорбления. Особенно когда они исходили от этого пьянчуги о отечным лицом, пустившего на ветер все дарованные ему возможности.
Фредерик оглядел сюртук Саймона и презрительно усмехнулся.
– Я бы высмеял каждого болвана, способного носить сюртук такого оттенка желтого цвета.
На отвислых щеках Саймона появились красные пятна, он угрожающе выпятил свой слабо очерченный подбородок.
– А что может знать о моде такой ублюдок, как ты.
Фредерик сжал губы. Он не сомневался в том, что его лондонский портной намного дороже и намного изысканнее, чем любой, кем мог бы похвастаться Саймон.
– Мне не требуется быть знатоком моды, чтобы заметить, что ты выглядишь, как увядший лютик, а не как ослепительный джентльмен.
– Ты раскаешься в том, что говоришь со мной в такой манере.
– Неужели?
Низкорослый, пухлый Саймон просто дрожал от ярости, но благоразумно попытался сдержаться и ограничился только яростным взглядом.
– Тебе повезло, что я не намерен преподать тебе урок хорошего поведения по отношению к тем, кто стоит выше тебя! – выпалил он.
Фредерик ответил отрывистым смехом, внезапно осознав, что трое шутов, по-видимому, бросились в Лондон и предупредили Саймона, что его единокровный брат объявился поблизости.
Идиоты!
– Такой же урок, как твои друзья преподали мне до того, как оказались лежащими на полу без сознания? – спросил он.
В уголках рта Саймона скопилась слюна, от того что он пытался обуздать свою ярость.
– О да, они мне рассказали о том, как ты набросился на них с бандой головорезов.
– С бандой головорезов? – спросил Фредерик, склонив набок голову, и рассмеялся, явно забавляясь ситуацией. Ясно, денди были настолько смущены своим поражением, что им пришлось придумать безумные приключения, чтобы объяснить свой унизительный провал. – Я мог бы справиться с этими жеманными идиотами даже с помощью горсточки школьниц. Если ты и в самом деле хочешь повторить их прискорбное поражение, то давай сразимся на кулаках.
Фредерик сделал движение, будто собираясь снять сюртук, и вовсе не удивился, когда Саймон с такой поспешностью шарахнулся назад, что чуть было не упал на спину. Возможно, он и был дураком, но, по крайней мере, понимал, что в драке с Фредериком проиграет.
– Зачем ты здесь? – набросился он на Фредерика, и его тяжеловесные черты приняли хмурое выражение.
– В гостинице «Герб королевы»?
– Здесь, по соседству.
Фредерик поднял брови:
– Ну уж это не твое дело.
Круглое лицо стало жестким и решительным.
– Хочешь попытаться улестить моего старика и выклянчить у него деньги, рассказывая жалостные истории?
– Думаешь, я приехал сюда из-за денег?
– Из-за чего же еще? – презрительно фыркнул Саймон, явно не подозревая о состоянии, которое сумел заработать Фредерик. – Если попытаешься выманить у него хоть соверен, я поташу тебя к местному окружному судье.
Фредерик медленно покачал головой:
– Неужели тебе жалко для брата одного соверена?
– Оук-Мэнор был бы грудой руин, если бы не приданое моей матери, а теперь поместье дает доход, и я не допущу, чтобы ты тут слонялся в надежде, что тебе перепадут крохи. – Глаза Саймона блеснули от обиды и алчности. – Плохо уже то, что мое состояние расточается на этих никчемных арендаторов, от которых мой папаша без ума. Когда я стану лордом Грейстоном, все изменится.
Сердце Фредерика сжалось от омерзения, когда он услышал, с каким пренебрежением и равнодушием брат говорит о смерти отца, и, что еще хуже, что он ничуть не сострадает бедным арендаторам, полностью зависящим от его доброй воли.
– Я так полагаю, что доход от имения Оук-Мэнор ты собираешься тратить на свои забавы?
– Ну разумеется, я не собираюсь похоронить себя в этом забытом Богом месте и играть роль фермера.
– И все же наступит время, когда тебе придется стать сельским сквайром и фермером.
Саймон разразился глумливым смехом:
– Черта с два!
Фредерик покачал головой. Господи! Можно было не удивляться, что лорд Грейстон так отчаянно старался соблазнить его перспективой стать наследником. Вне всякого сомнения, отец начал понимать, что любой деревенский дурачок был бы в этой роли предпочтительнее Саймона. И Фредерику предстояло согласиться.
Если бы этот слабовольный, на редкость эгоистичный болван получил Оук-Мэнор в свою власть, он растратил бы все состояние за несколько месяцев и арендаторы снова пострадали бы.
– Знаешь, любезный братец, я начинаю подозревать, что ты совершенно прав. – Эти слова слетели с его уст, прежде чем Фредерик успел их обдумать. – Тебе не стоит беспокоиться о том, что придется принять на себя ответственность следующего барона.
Похожие на бусинки глаза Саймона сузились.
– Что, черт возьми, это значит?
– Это значит, ты убедил меня, что Оук-Мэнор не выживет, если случится такое несчастье и он попадет в твои руки.
За его спиной послышался какой-то придушенный вскрик. Фредерик медленно обернулся и встретил отчаянный взгляд отца.
– Ты хочешь сказать, Фредерик…
Набрав полную грудь воздуха и стараясь дышать размеренно, Фредерик кивнул.
