Доктор подошла к своему чемодану, достала из него револьвер, вернулась назад и остановилась в метре от беспомощного человека, чувства которого можно было читать только по глазам. В них стоял ужас.
– Я знала, что убью вас без помех, как и остальных. От моей пули невозможно загородиться ни стенами, ни охраной.
Раздался выстрел. На рубашке Пелевина появилась кровь. Ужас в глазах застыл, как на фотопленке, раз и навсегда.
Через три минуты доктор вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь.
Охранники испытывающими взглядами смотрели на женщину, словно ждали указаний.
– Ну что, так и будем стоять? Вызовите лифт.
Лифт вызвали.
– И вот что, молодые люди. Женщину транспортировать нельзя. Я сделала все, что могла. К утру надеюсь, ей станет лучше. А нет, так вызовите участкового врача. Ее муж тоже очень переволновался. Я оставила ему успокоительное и снотворное. Сделайте так, чтобы семью никто не беспокоил. Здоровьем не шутят.
Кабина остановилась на этаже, и даме открыли решетчатую дверцу.
Перед уходом Тая взяла из бумажника семьсот долларов. Четыреста – как компенсация аванса, данного Дмитрию, и триста – для шофера. В конце концов, почему она должна оплачивать их смерть? Пусть покойники сами о себе заботятся.
Через час она вышла из машины у Киевского вокзала и выбросила визитку Дмитрия. Хватит с него и аванса. В то же время по адресу Пелевина выехала оперативная бригада райотдела. Ее вызвал заместитель директора банка. Дело в том, что в девять тридцать вечера он ежедневно звонил шефу и докладывал последнюю обстановку на мировых биржах. Впервые за три года шеф не ответил ни по одному из своих телефонов. Случай небывалый и ничего другого заместитель придумать не смог, как позвонить в милицию.
8.
Марецкий расхаживал по огромной гостиной квартиры Пелевина и размахивал руками. Никто из его бригады не работал. Врач, криминалист, капитан Сухоруков, кинологи с собакой, охранники убитого, консьерж, все стояли вдоль стены, словно в строю перед маршалом и, потупя голову, молчали. Разглагольствовал один Марецкий.
– Уму непостижимо! Человека охраняли, как президента. Муха в квартиру не могла залететь, а убийца спокойно вошел, сделал свое черное дело и под аплодисменты публики удалился восвояси. Привет, мальчики, пишите письма!
Человек вызывает «скорую помощь» жене, приезжает убийца, помогает больной, а здорового убивает! Кто мне скажет, как эта стерва могла предвидеть, что Пелевиной станет плохо? Откуда она знала, что Пелевин позвонит в службу «скорой помощи»? Как она сумела перехватить этот звонок? В «скорой» сказали, что заявки на этот адрес не поступали. Где она взяла медицинский фургон и одежду врача?
Кто мне ответит на эти и еще сотню других вопросов?
Ответов не последовало.
Марецкий сел на стул посреди комнаты и уставился на труп с простреленной грудью.
– Ведь он же испугался ее до смерти, почему не кричал, не сопротивлялся, не звал на помощь?
– Деньги он ей предлагал, – посмел подать голос Сухоруков. – Бумажник на столе лежит битком набитый стодолларовыми бумажками. Очевидно, она отказалась.
– Дьяволица! Ну что она прицепилась к этим мужикам, где они ей дорогу перешли? Ладно бы убивала, как все, так нет. Ей надо это делать с форсом. Мол, не пугайте, ребята, я его убила, а не безмозглый киллер. А ваше собачье дело меня искать! Где? Уже весь город стоит на бровях!
– А может, она за городом живет? – предположил осмелевший охранник.
– А ты заткнись, ротозей! С тебя еще спросится! Каждый вокзал, каждая электричка фильтруется.
– Надо установить личность последней жертвы, той, что есть на общей фотографии, где они шашлыки жарят. По идее остались двое. Но только одного мы знает в лицо, – тихо продолжал Сухоруков, стоя в дверях. – Если мы его найдем, то сможем устроить засаду и поймать ее в капкан. По ее замыслу выстрел должен производиться в упор и в сердце. Мы сможем предотвратить убийство.
– Не морочь мне голову, Сухоруков! Ну давай покажем его фотографию по «ящику» и дадим клич: «Эй, парень, отзовись, тебя убить хотят!» Только он этого клича не услышит, а она его увидит и станет еще изворотливее. Ты понятия не имеешь, кто он, а убийца уже чай с ним пьет, сжимая револьвер в кармане.
– Другого выхода нет.
– Другой головы нет. Той, что умнее. Трудно признаваться в собственной беспомощности. Одна баба целый город вокруг пальца крутит. Столицу, а не Бердичев. Гнать нас надо всех в шею с нашими прокисшими извилинами.
– Была бы она профессионалом…
– "Была бы"… А кто она есть? Это мы привыкли считать профессионалами тех, кто стрелять умеет. Нам нравится ловить простачков и клеить им ярлыки профессионалов. Якобы мы круче их. А вот когда нарвались на настоящего убийцу, то уже не довольны. Нет. Мы так не играем. Давайте нам профессионалов, мы с ними быстрее разберемся.
Марецкий вскочил и вновь начал расхаживать по гостиной.
* * *
Журавлев был спокоен. Пока Тая под наблюдением Метлицкого, он может проверить еще раз перевалочную квартиру у Киевского вокзала. Вариант с возможной встречей в квартире с Ольгой он исключал. Скорее всего, Ольга не пользуется этой конурой. Она осторожнее сестры и действует по своей схеме.
Вероятно, они даже между собой общаются каким-то особым способом. Конспирация у девочек поставлена на высшем уровне, приходилось признавать этот факт.
Квартира не изменилась после его последнего визита. Начал он с того, что достал портфель из-за шкафа. Казалось, что его никто не трогал. Но вышло иначе.
В целлофановом пакете лежали те самые знаменитые код-карточки. Их было пять. Он достал одну и разглядел повнимательнее. На ней имелся штрих-код, алюминиевая считывающая полоска и надпись «Банк Бредоборг. Стокгольм. Швеция». С боку красными цифрами стоял номер ящика 757 BOX.
Ничего искать не надо, адрес уже есть. Сестрам осталось собрать всего две карточки и можно собираться в путь. Одно имя ему известно, это Гортинский. Кто второй?
Журавлев вновь просмотрел фотографии. На одной из них появилось новое имя – Платон Пелевин. Надпись сделана рукой Таисии. Что это значит? Ольга убила адвоката Дикого и Евдокима Вяткина. Следующих троих убрала Таисия. Чем же занимается Ольга?
Сложив все на место, Журавлев убрал портфель и начал обследовать помещение. Долго искать не пришлось. В том же шкафу в одном из отделений, где хранилось спальное белье, между простынями лежал еще один пакет. В нем находился российский паспорт, водительские права и доверенность на машину на имя Ольги Ципканской. Когда он приходил в квартиру в первый раз, этих документов здесь не было. Это он мог сказать с уверенностью. Как же она ездит на машине без документов? Сделала себе новые? Возможно. Если ее объявили в розыск, то с такими документами лучше не ходить.
