— Нет у меня такого платья! Врет он все!
Офицер повернулся и глянул на сержанта, делающего обыск в машине Ольги. Тот кивнул.
— Есть, есть, — подтвердил Миркин. — Она переоделась в машине, когда мы ехали к погранпосту. Потом она меня высадила.
У Ольги кровью налились глаза.
— Генка! Это он подбросил мне платье. Значит, и ты заодно с ним, чертов адвокатишка! Все подстроено!
— Геннадия Ильича я не видел больше года. Мы с ним не сотрудничаем.
— Можем мы заглянуть в каюту? — спросил офицер.
— Конечно.
Ольга с сержантом остались на берегу, остальные поднялись на борт судна.
Опасения подтвердились. У стойки в каюте запекшаяся лужица крови.
— Как мы узнаем, чья это кровь?
— Некрасов посещал частную клинику в Барселоне, и у него брали анализы. Медкарту нашел на его вилле инспектор Хостес. В этом смысле проблем не будет.
— Если это его кровь, то что? — с опаской спросил Миркин.
— А вы сами не понимаете? Свежая кровь, свежий ствол после выстрела, а тело пропало. Если не выкинет прибоем на берег, значит, унесло течением. Тело мы не найдем. Она же одна была?
— Да. Когда я подъехал к пирсу, Ольга меня ждала на шоссе. На яхту я даже не взглянул. Возможно, старики уже были на борту, а ее сообщник сбежал или поехал в объезд, чтобы меня не смущать. По ее задумке она должна была прибыть в аэропорт и тут же улететь в Египет, где к паспортам никто не придирается.
— Да, да, мы видели ее билет. Картина ясна, тут нет никаких вопросов. Большое вам спасибо, Феликс Зиновьевич, за сотрудничество. Вас подвезти?
— Нет, не надо. Я запасся второй машиной, зная заранее, чем кончится мое недолгое путешествие в компании Ольги. Благодарить меня не за что. Я очень уважаю подполковника Марецкого, ведущего следствие в Москве, и счел своим долгом ему помочь. Во имя справедливости.
Офицеры пожали руку отважному адвокату, и Миркин ушел, оставив их в каюте.
Сержант, охраняющий Ольгу, не знал русского языка.
— Сволочь! Я доберусь до тебя, Миркин.
— Я столько не проживу. Обижайся на себя, дорогая. Понаставила капканов и сама же в них угодила. Ты забыла мой первый урок. Я предупреждал! Трезвые люди не верят в миражи. Победить Некрасова невозможно. Надо трезво оценивать свои силы. Ты так ничего и не поняла. Разуй глаза. Чья идея? Бутылкой по башке, кровь на полу, исчезновение трупа? Тебя очень долго считали покойницей. Некрасов тоже покойник. Ты попыталась доказать обратное, но лишь усугубила свое положение. Мой тебе совет на прощание: вали все на Китаеву. Как исполнительница ее заказа получишь меньше, а она залетит по полной программе.
— Машину взорвала Райская!
— Докажи. Женщина с таким именем границу Испании не пересекала. Только обозлишь следствие своими бреднями. Во всем виновата Китаева. Тебя запугали. Василиса расплатилась с тобой акциями. Мозгуй, королева аферы. Может, и скостят годика два. А ты знаешь, чего стоит один день в зоне. Очень трудно, дорогая, в течение долгого времени вальсировать в жидком цементе.
Миркин пошел прочь, не оглянувшись.
* * *
Стоящая на рейде яхта «Белая гортензия» привлекала к себе особое внимание. К ней то и дело подходили катера с берега.
Некрасов сидел в плетеном кресле с перевязанной головой, как партизан с картины баталистов пятидесятых годов, и пил холодный коктейль, грызя льдинки, как леденцы.
С катера на борт изящного тридцатиметрового судна поднялась эффектная дама со жгучими глазами в ослепительно белом платье. В руках она держала кожаный кейс.
— Вы принимаете на борт женщин в соку или предпочитаете иметь дело с малолетними преступницами?
— Таких женщин ждут годами. Что мне и приходилось делать. Возраст подходящий. Замечаний нет, только восторг.
— Слава богу, ты очнулся. Я так за тебя боялась.
— Пустяки. До свадьбы заживет.
Он встал, она выронила портфель и бросилась к нему в объятия. Глаза Раи наполнились слезами.
— Бог мой! Как долго я тебя ждала.
Они даже не заметили, как из трюма на палубу поднялся Колокольников. Он поднял с палубы портфель и положил его на стол.
К яхте подходил следующий катер.
Увидев Колокольникова, Миркин улыбнулся.
— Вот видите, Сергей Сергеич, я вам говорил, что мы еще встретимся.
— Не предполагал, что эта встреча состоится в Атлантическом океане.
— Яхту вы пригнали?
— Не я, а команда. Прямо со стапелей Амстердама и на Канары.
— Домой скоро?
— Вместе полетим. Мы здесь лишние.
Наконец-то их заметили.
— Вот, Раечка, глянь на этого типа, — Некрасов указал на Миркина. — Работал на меня всю жизнь и при этом ухитрялся быть доверенным лицом всех моих противников. Устал, Фима?
— Есть немножко. Суета утомляет.
— Этот кейс предназначается тебе. Три миллиона в тех же акциях, но не застрахованных.
— Итого, вам эта операция обошлась в сто четыре миллиона? Сто следствию, три мне и один Сергею Сергеичу.
— Что составляет десять процентов от общей суммы, — уточнила Райская.
— Я не страдаю обезьяним рефлексом, дорогой Фима.
— На вас приятно смотреть. Какая пара! Какое взаимопонимание. Красивые женщины изначально видят себя победительницами. Все подчиняется красоте. К сожалению, я не видел красивых женщин счастливыми. Везет умным, рассчитывающим на свое упорство и собственные силы, а не на мордашку, способную решить все проблемы.
— А как же я? — обиделась Раиса, прижимаясь к любимому.
— Вы, Раечка, редкое исключение. Потому вас и любит Гена. Он великий человек и невообразимый комбинатор.
— А еще он лучший мужчина в мире. Для меня, во всяком случае, — добавила женщина.
Когда солнце начало клониться к закату, яхта снялась с якоря и ушла в открытое море. С берега ее провожали двое мужчин. Один долговязый, белобрысый, в очках, с бесцветной физиономией, второй низкорослый толстячок с плешью на затылке, крепко сжимающий портфель в своих руках.
Белый парус покрылся багрянцем.
Он стоял у штурвала, а она рядом, склонив голову на его плечо.
Он не говорил ей о грядущем счастье, а она не перевозбуждалась от его слов и не завлекала в постель.
