Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Пока я успокаивал себя, «Тойота» подрулила к окраине, напоминающей больше деревню, чем город. Вы сами видели нечто подобное: почерневшие деревянные домишки, скособоченные заборы, лебеда-крапива в огородах, многогорбая дорога из высохшей глины. Деревня дураков, пакостное место. Некоторые местности обладают нехорошей аурой, идущей, как утверждают геологи, из глубинных тектонических разломов, и даже если на место это придвинется цивилизация, наползет мегаполис, и будет построен на сем месте гостиничный комплекс о пятидесяти этажах, или, к примеру, торговый центр со стеклянными лифтами, не будет им ни счастья, не удачи. Неспроста эта деревня называлась Гнилухой со времен монгольского нашествия.
– Сейчас мы – торчки, – объяснил Родион. – Машину кидаем здесь, бредем по Гнилухе понуро и неприкаянно, в поисках дозы. Тут таких страдающих личностей – хоть отбавляй. Внимание, конечно, на нас обратят, но если не будем выпендриваться, внимание не слишком пристальное. Григорий ведет нас к дому. Если я почувствую, что мы напали на след, скажу об этом. Тебе, парень, – повернулся он к Ледяному, – в этом случае лучше всего отчаливать собственным ходом, и потихоньку, не вздумай побежать. А мы, как говорится, будем действовать по обстоятельствам.
Пошли понуро, как положено. Ледяной вел нас по деревне, вел долго, и окружающая обстановка менялась на глазах. Появились вдруг основательные дома из красного и белого кирпича, окруженные высокими заборами. «Цыгане, – пробормотал Джеф, – разжирели на народном горе». Потом крепкие дома кончились, по сторонам снова возникли развалюхи. И тут мы остановились.
– Здесь, – сказал Ледяной, показав взглядом на деревянный дом метрах в ста от нас, чуть приличнее и выше остальных. – Ближе не пойду, а то засвечусь по полной. Все, мне можно уходить, да?
– Погоди, сейчас проверим. Док и Джеф, идёте с Женей туда и разговариваете с местными обитателями. Женя нюхает, Джеф ведет базар, док на прикрытии, язык не распускает. Мы ждем здесь. Возвращаетесь, докладываете обстановку. Все понятно?
– Все.
– Пахнет, – негромко сказала Женя, когда мы подошли к калитке. – Варят «черняшку» и еще что-то эфедриновое. Это наркоманская хата.
– А денисов свитер не чуешь? – спросил я.
– Нет.
– Может, не то место?
– Откуда я знаю?
– Ну-ка, заткнулись оба! – цыкнул на нас Мулькин.
С той стороны калитки угрюмо паслась здоровенная лохматая псина размером с собаку Баскервилей. Почему-то она не гавкала, косилась на нас молча – видимо, боялась отпугнуть лаем добычу. Ждала, когда мы пересечем охраняемую границу, чтобы сбить с ног, резко лишить жизни и приступить к поеданию.
– Не дергайтесь, – сказал Мулькин, – здесь волкодавы в каждом дворе. Сейчас позовем хозяев, побазарим.
Ограда дома была прочной. На калитке, сваренной из грубой железной арматуры, имелся электрический звонок. Мулькин позвонил. Минут через пять из-за задней стороны избы появился человек, не спеша поковылял к нам. Остановился метрах в двух, потрепал животное по холке, обратил на нас мутный недовольный взгляд.
– Ну, чего?
– Солому надо, – сказал Мулькин.
– Какую, на хрен, солому? Валите отсюдова на хрен, собаку спущу.
– Пять стаканов, – сказал Мулькин, извлекая из-за пазухи пригоршню невероятно мятых денег. – У вас чего, «Заргун»?
– А чего надо? Герасима, что ли, хочешь?
– У вас «Заргун»? – настойчиво переспросил Мулькин. – На герыча – откуда бабки?
– Ну да.
– Давай, нормально. Почем?
– Как обычно.
– Он пойдет и возьмет, – Мулькин ткнул пальцем в Женю. – У вас нормально все, без закидонов?
– Все нормально. Только никуда он не пойдет, щас сам принесу.
– А я сказал, он пойдет! – Мулькин визгливо повысил голос. – Пойдет, и принесет, и посмотрит, что вы там толкаете! Толкают всякое фуфло, вторяки[29]всякие, затрахали уже! А если нет, то пойдем дальше, без вас обойдемся.
– Ладно, пусть он сходит, – неожиданно легко согласился человек – видимо, субтильный «он», то есть Женя, не вызывал ощущения опасности. – А насчет фуфла ты гонишь, не толкаем мы фуфло, все у нас чисто. Бабки сюда, – он протянул руку, Джеф положил деньги на его ладонь.
Женя открыла калитку и пошла по дорожке. Овчарка дернулась вперед, глухо взревела, торчок проявил неожиданную прыть, успел схватить ее за ошейник и удержал, едва не свалившись с ног. Подтащил к конуре, прищелкнул поводок на карабин и потрусил за Женей.
Боже, как я перепугался в этот момент! Не за себя перепугался, за Женю. Проклял Родиона, и Джефа, и уж, конечно, всемогущую сволочь Ганса! Не задумываясь, они запихнули девушку в наркоманский притон – в одиночку, безо всякой страховки. Уроды! Я дернулся было, чтобы пойти вслед за Женей, но Джеф схватил меня за руку.
– Спокойно, – сказал он. – С ума спрыгнул? Стой здесь и не дергайся, на нас из окна толпа таращится.
Я начал ждать. Ожидание заняло вечность – минут пять, не меньше.
Потом появилась Женечка. В сопровождении все той же помятой личности она шла по огороду, прижимая к груди желтый пластиковый кулек. Вышла из калитки и молча побрела к Родиону и Рафу, ни слова не сказала. Впрочем, это логично – как ей говорить-то, с ее высоким тонким голоском? Интересно, произнесла ли она там, в хате, хоть звук? Вряд ли, только разве что шепотом.
– Ну что? – спросил Родион, когда мы собрались все вместе.
– Денис там, – сказала Женя. – в одной из комнат. Там всего две комнаты, а еще коридор и кухня.
– Ты уверена?
– Насчет комнат?
– Насчет Дениса.
– Сто процентов.
– Можешь сваливать, и держи рот на замке, – сказал Родион Ледяному. – Если скажешь кому-то хоть пару слов, считай, что ты умер.
Ледяной ретировался, панически оглядываясь на ходу – боялся, очевидно, что мы можем передумать.
– Трупака не видела? – как бы невзначай спросил Родион Женю.
– Видела.
– Серьезно? Почему ты думаешь, что это он?
– Он самый. Пришел на меня полюбоваться – ненадолго, на пару секунд. Я отвернулась, чтобы меня не узнал.
– Он тебя знает?!
– Да. И ты его знаешь. Трупак – это Мухин.
– Быть такого не может! – едва не заорал Родион. – Мишку Мухина убили три года назад!
– Значит, не убили.
– Я точно знаю, что убили!
– Ты его хоронил? Видел тело?
– Нет, но… Я знаю точно.
– Это Мухин, без вариантов, – повторила Женя. – Он живой, он колется какой-то химией, и это меняет все дело.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
