— О, черт! Тебе он кажется замечательным, потому что нашел Анакса. Именно этим он так очаровал вас всех, что вы готовы слепо доверять ему.
— Кстати, вчера утром позвонил Беллами и сказал, что не сможет прийти, наверное, из-за Анакса.
— Я хочу, чтобы ты рассказала мне, о чем говорила с Миром.
— Извини, я думала, что это не важно.
— Да неужели! Ты такая легкомысленная простушка!
— Ладно, ладно, мне следовало, конечно, вести себя более осторожно после той истории, следовало позвонить тебе…
— А что ты думаешь о Мире после той истории?
— Мне очень жаль его. Мне кажется, что он в каком-то смысле незаурядный человек, получивший серьезную травму.
Должно быть ужасно, когда вот так внезапно теряешь способность четко мыслить или не можешь вспомнить важные вещи. Я понимаю теперь, что, возможно, мне не стоило приглашать его… но он вел себя с нами так прекрасно после того, как привез Анакса. Он выглядел весьма спокойным и благоразумным, и Алеф сказала…
— Черт побери Алеф, ее шуточки могут закончиться неприятностями.
— Я понимаю, что ты, возможно, смущен…
— Смущен? Ох, Луиза!.. В любом случае, теперь я определенно не смогу присутствовать, мне придется удалиться. Здесь начнется жуткая неразбериха, и мне лучше пойти домой.
— Ты хочешь сказать, что не останешься на нашу вечеринку?
— Именно так! Вот моя маска, можешь предложить ему.
— Клемент, прошу, пожалуйста, оставайся… возможно, он и не появится.
— Что ж, может быть, он и удовлетворился достигнутым, а заодно осознал, что я тоже приду к вам. Но в то же время…
— Мне очень жалко его. Так ужасно видеть, как тяжело травмированный человек вдруг начинает сочинять небылицы. Когда он разговаривал с нами, его мысли казались совершенно ясными и…
— Так ты не думаешь, что на самом деле он был грабителем и насочинял все это для собственной защиты?
— Безусловно нет. Я полагаю, он невиновен. А ты?
— Тоже.
— Тогда почему же тебе хочется избежать встречи с ним? Тебе следует проявить снисходительность! Ну не уходи же, не огорчай меня.
— А что у вас там за шум?
— Это Алеф развлекает Харви. Он тоже пришел слишком рано.
Клемент и Луиза сидели в Птичнике. Из спальни Алеф доносились взрывы смеха. Клемент со стуком захлопнул дверь.
В дом Клемента впустила Сефтон, и он, взбежав вверх по лестнице, застал Луизу в Птичнике за скатыванием ковра. Она уже надела маску. Для матери Мой обычно делала исключительно симпатичные и добрые маски, в отличие от тех гротескных или смешных творений, которые зачастую вручала остальным. Войдя в гостиную, Клемент увидел стоящую на коленях женщину с бледно-желтым, слегка веснушчатым и круглым, как луна, лицом, с зубчатыми отверстиями для глаз и с зеленым ртом, уголки которого чуть изогнулись в своеобразно печальной, клоунской улыбке. Луиза сразу сняла маску.
С недавних пор «взрослые» уже не чувствовали себя обязанными подыскивать особые наряды к таким вечеринкам и ограничивались в лучшем случае маской, а «дети» (это обычно относилось и к молодым Адварденам) полностью облачались в маскарадные костюмы. Луизу тронуло то, что Клемент принарядился. Его очень украшал серебристый атласный жилет с блестками и брюки, явно взятые из театральной костюмерной, а также шелковый белый шарф с бахромой, обычно служивший изысканным дополнением к мужскому фраку. Пока Луиза разглядывала его наряд, Клемент расстегнул жилет, снял черный галстук, засунул его в карман, небрежно взъерошил приглаженные волосы и нервно потер темные брови. Его лицо показалось Луизе похудевшим, почти костлявым, что особо подчеркивали необычайно яркие, четко очерченные губы, искаженные недовольной гримасой. Луиза решила в итоге надеть на праздник чисто-белое длинное вечернее платье, доставшееся ей в наследство от матери. Она положила маску на пианино. Ее руки устало опустились, и сама эта поза, да еще вкупе с белым платьем, пробудила в ней чувство беспомощности, словно она играла роль самоотверженной страдалицы. Луизе довольно часто приходилось испытывать подобные чувства. Она все еще молча продолжала смотреть на Клемента, а он снял с себя белый шарф и изящным жестом накинул ей на шею. Взметнувшиеся кисточки бахромы полыхнули переливами света.
— Какая прелесть! — погладив шарф, сказала Луиза и начала снимать его.
— Оставь. Это тебе.
— Но…
— Он принадлежал моему отцу.
— А это платье принадлежало моей матери.
— Вот и отлично. Тогда мне определенно следует пригласить тебя на танец.
— Да, чуть позже. Как обычно. Пожалуйста, не уходи, мой дорогой, мой милый Клемент, мне так хочется, чтобы ты остался и поухаживал за мной. Ты ведь останешься, правда?
— Луиза, только не строй из себя глупенькую малышку.
«Все верно, — подумала Луиза, — я глупа и простодушна, и сейчас мне хочется плакать. Этот вечер может обернуться несчастьем».
Прозвучал звонок, Клемент приоткрыл дверь, снизу донеслись голоса.
— Это Джоан, — сказала Луиза.
— О господи. Кто это с ней?
— Тесса.
— Мне казалось, она решила не общаться с нами.
Временами Тесса переживала этапы неприязни по отношению к обитателям Клифтона.
— Ее притащила Джоан. По-моему, после недавних событий Тесса сочла наше общество более интересным.
Оживленно говоря что-то, Джоан вошла в комнату. Белизну ее лица подчеркивали алые губы и ярко нарумяненные щеки, лучистые глаза окаймляли широкие полосы золотых теней, а струящиеся темно-рыжие волосы украшал венок из золотых листьев. Наряд ее состоял из массивной пурпурной мантии, стянутой на талии золотистым поясом.
— Дорогая, ты не откажешься принять моего телохранителя? — показывая на Тессу, спросила она Луизу.
К традиционному и элегантному костюму для верховой езды Тесса просто добавила шляпку и хлыст.
— Не правда ли, она выглядит обалденно? Вы только гляньте на ее сапожки. Разумеется, я изображаю дельфийскую жрицу. Привет, милая Луиза, когда подадут напитки? Привет, Клемент, ну-ка, пожалуйста, поцелуй меня.
Тесса, в общем-то, выглядела как обычно, лишь слегка изменив вариант своего традиционного стиля одежды. Клемент уставился на плотный красивый материал ее бриджей. Тесса, щелкнув каблуками и поклонившись Луизе, оставила хлыст на пианино и прошла в дальний конец комнаты, чтобы взглянуть на книги и несколько масок, выложенных там Сефтон. Луиза спустилась вниз за напитками. Клемент и Джоан стояли рядом.
— Привет, Арлекин.
— Привет, Цирцея. Прости, ты ведь у нас нынче дельфийская жрица.
— А ты ее повелитель. Клемент, давай раскроем карты, не возражаешь? Поехали со мной в Париж.
