Книга Лисичка - Татьяна Романова

— Когда привезли коня? — уточнил Чарльз.

— Да сразу, как вы уехали на прогулку. Герцогиня дала ему три часа отдохнуть, а потом поехала кататься.

Герцог поблагодарил конюха, сел на высокого черного жеребца по кличке Ворон и поскакал к подъездной аллее. Около сторожки он увидел ту, которую искал: привязав коня к решетке открытых ворот, Долли что-то искала в траве и кустах. Ее распущенные волосы были мокры на концах, и Чарльз понял, где она пропадала столько времени: она доехала до озера и обнаружила на берегу купальный домик. Поняв, что Долли купалась голой, он добавил очередной грех в список проступков жены. Остановившись около сторожки, герцог насмешливо спросил:

— Что же ты там ищешь?

Чарльз сам не заметил, как отступил от того официального тона, с которым разговаривал с женой все последние дни, но зато это заметила Долли. Ее лицо сразу просияло, и она с готовностью повернулась к мужу.

— Я потеряла шляпу, а так как она у меня — одна, то ее нужно обязательно найти.

— Я отнес ее домой, она ждет тебя в гостиной, — мягко сказал герцог. Эта сияющая, как солнце, улыбка разбивала все барьеры, воздвигнутые им в душе, и он пытался выполнять принятые решения из последних сил. — Садись в седло, поедем домой, нам нужно очень серьезно поговорить.

Он спешился, подсадил жену в седло и вновь вскочил на коня. Они ехали молча. Долли гадала, о чем хочет поговорить с ней муж, а Чарльз пытался восстановить свое хладнокровное настроение. Когда они подъехали к дому, он решил, что это ему удалось, и, взяв жену под руку, повел в ее спальню.

— Потом переоденешься, — предложил он, — мне всё равно, как ты одета, но не всё равно, что ты делаешь. Сегодня тебя пытались убить. Когда ты скакала на своем новом коне мимо кустов, бандит, сидевший в засаде, выстрелил в тебя — счастье, что он промахнулся.

— Кто он? — пролепетала побледневшая как полотно Долли.

— Его нанял иностранец проследить за вещами, чтобы узнать, где ты теперь живешь, а потом застрелить тебя, когда ты выедешь из дома на этом коне. Я думаю, что твой преследователь из России нашел тебя здесь — и ты сама это прекрасно знаешь, так как видела его в церкви. Я просил тебя рассказать, что тебя испугало, но ты не захотела.

— Я думала, что могла ошибиться и не хотела поднимать панику. Он прошел мимо меня, когда мы принимали поздравления, но был довольно далеко, — голос девушки шелестел как бумага, — этот человек убийца, на его совести жизни шестнадцати молоденьких девушек и двух женщин, которые были его сообщницами.

Герцог с жалостью смотрел на бледное, сразу осунувшееся лицо жены. Она металась по комнате, в глазах ее стояли слезы. Девушка была похожа на загнанного зверька, и он — отбросив все свои выстраданные принципы — обнял Долли и прижал к себе.

— Тихо, Лисичка, успокойся, я — с тобой, и никто тебя не обидит.

Он шагнул к креслу, опустился в него и усадил жену к себе на колени. Долли припала к его плечу и заплакала, муж тихо поглаживал ее распущенные волосы и шептал слова утешения, убаюкивая как маленького ребенка. Когда рыдания стихли, он ласково попросил:

— Милая, расскажи мне все, ведь мы женаты, и ты можешь сказать мне любую вещь, какую не сказала бы постороннему мужчине.

Долли помолчала, а потом начала говорить. Она рассказала ему всё — начиная со встречи с молодым художником у водопада, до выстрела в Марфино. Девушка не щадила себя, она с горечью рассказала, как по просьбе мужчины нарушала правила приличия, как увлеклась негодяем, которому было нужно только ее приданое. Закончив, она замолчала, но сидела всё так же, уткнувшись лицом в плечо мужа.

— Посмотри на меня, — попросил герцог, и когда девушка подняла к нему заплаканное лицо, нежно взял его в ладони и, глядя в блестящие от слез зеленые глаза, сказал, — никогда не вини себя ни в чем. Ты не виновата в том, что в семнадцать лет не смогла распознать тонко подстроенных провокаций. Только твоя храбрость помогла спасти Дашу, и только ты сама спасла свою жизнь. Я горжусь тобой.

Он не удержался и поцеловал эти печальные глаза, еще крепче обняв девушку. Долли опять положила голову ему на плечо и спросила:

— А что же теперь делать? Нужно спасать Дашу — она еще более важный свидетель, чем я.

— Завтра Даша приедет сюда вместе со всей твоей семьей, давай оставим ее у нас, и я буду вас обеих охранять.

— И Лизу тоже нужно оставить здесь, я без нее скучаю, — призналась Долли, заглянув в глаза герцога.

— Конечно, оставим. Давно бы сказала, что скучаешь, мы бы ее пригласили. Давай, велим принести ужин сюда и не будем спускаться вниз, — предложил Чарльз, боясь нарушить это упоительное мгновение нежной связи, установившейся между ними.

— Давай, — обрадовалась Долли, — я только переоденусь.

Она поднялась и прошла в свою комнату. Пока Чарльз отдавал приказания, девушка вернулась в светло-розовом стеганом халате с атласным поясом, завязанным вокруг тонкой талии, и такими же атласными отворотами, которые слегка разошлись и открыли глубокую ложбинку между упругих белых полушарий.

Слуга вкатил в спальню хозяина столик на колесах, уставленный блюдами, накрытыми серебряными крышками, и остановился, ожидая распоряжений. Чарльз отпустил его и обернулся к жене, стараясь не смотреть на ее грудь.

— Садись в кресло, а я подвину стол, — он пододвинул круглый столик с мраморной столешницей и начал переставлять на него принесенные блюда. Налив два бокала красного вина, герцог подал один Долли, а из другого отпил сам. Несмотря на то, что под крышками были самые аппетитные блюда, Долли посмотрела на них равнодушно и отказалась есть. Она потягивала вино, глядя на мужа, который с аппетитом ел, отдавая должное искусству французского повара, а потом почувствовала, что глаза ее закрываются.

Решив, что она только на минутку прикроет глаза, а потом встанет, девушка опустила ресницы. Через мгновение она крепко спала. Волнение, слезы, друг, который снова вернулся и так помог ей — все эти переживания утомили Долли, а сон принес долгожданный покой и спокойствие.

Герцог долго сидел напротив, глядя в такое прекрасное во сне, ангельское личико своей жены, потом откинул одеяло на кровати и перенес спящую девушку в свою постель. Сам он, не раздеваясь, лег с ней рядом поверх одеяла, поцеловал жену в лоб и закрыл глаза. В памяти Чарльза всплыла молитва, придуманная им в день свадьбы. Он снова мысленно произнес ее и всей душой поверил, что Всевышний услышит его просьбу и отдаст ему любимую навсегда.