— Ах! — с благоговейным ужасом выдохнула Келли. — Какая красивая! — Она прижала куклу к себе, потом крепко обняла Стивена. — Благодарю вас, лорд Гленфилд. Мы с мисс Джозефиной всегда будем любить ее. — Она прижала губки к уху Стивена. — И вас я тоже люблю.
Спазм сжал ему горло.
— Очень рад, Келли, — отозвался он, а потом нагнулся к ней и прошептал на ухо: — И я тебя люблю.
Он привлек малышку к себе, и на сердце у него стало тепло и радостно. Боже мой! Какие невероятные чувства испытываешь, когда слышишь и произносишь такие слова. Разговор возобновился, чай и печенье исчезали молниеносно, и Стивену казалось, что все говорят одновременно. Все, кроме Хейли. Она сидела молча, пила чай и упорно не смотрела на Стивена. Стивен присоединился к разговору, отчаянно стараясь не бросать гневные взгляды на Поппледарда. Он что, не может не гладить Хейли по руке?
— Скажите, лорд Гленфилд, — начал Натан, глядя на Стивена обожающим взглядом, — каково это — быть маркизом.
Стивен тщательно обдумывал вопрос, прежде тем ответить,
— Говоря по правде, Натан, чувствуешь себя страшно одиноким. — Он откинулся к спинке кресла и устремил взгляд на Хейли, так на него ни разу и не взглянувшую. — У меня шесть поместий, и я отвечаю за благосостояние сотен арендаторов. Большую часть времени я провожу разъезжая по своим имениям. Мои обязанности почти не оставляют мне времени, чтобы подружиться с кем-нибудь.
— Но ведь мистер Мэллори, то есть граф Блэкмор, — ваш друг, — сказал Эндрю с набитым печеньем ртом.
— Уверяю тебя, он один из очень немногих. Но я считаю, что мне повезло, поскольку я могу считать всех вас своими друзьями.
Келли, сидевшая справа от Стивена, сунула свою ладошку в его руку.
— У меня еще никогда не было друга-каприза. Натан вытаращил глаза:
— Он маркиз, а не каприз.
Стивен оторвал взгляд от Хейли и улыбнулся, глядя на очаровательное личико Келли.
— А у меня никогда не было друга — славной маленькой леди. — Он устремил взгляд на Памелу и доктора Уэнтбриджа, сидящих напротив. — Я так понял, что вы собираетесь вступить в брак. Примите мои поздравления.
При этих словах на щеках Памелы заиграл румянец.
Стивен снова посмотрел на Хейли. Она не сводила глаз со своей тарелки и была бледна. Ему очень хотелось подойти к ней, взять на руки и унести из дома; он едва мог усидеть на месте. Пристально глядя на нее, он сказал:
— Кстати, о браке. Я тоже думаю об этом последнее время.
— А что вы думаете о браке, лорд Гленфилд? — спросила Келли.
Устремив пристальный взгляд на Хейли, он ответил:
— Я решил жениться.
Краска сбежала с ее лица, она зажмурила глаза. Потом резко встала, пробормотала что-то насчет страшной головной боли и выбежала с террасы.
Глава 31
Хейли бежала так, словно за ней гнался сам дьявол. Ей было невообразимо стыдно, потому что все сидевшие за столом, включая Стивена, поняли, почему она так резко вскочила. Но оставаться со всеми она не могла больше ни минуты. Он женится. Господи, ей казалось, что ее проткнули ржавым железом. Она взбежала по лестнице не останавливаясь, пока не добралась до убежища — своей спальни. Там она бросилась в свое любимое кресло и закрыла лицо руками, безуспешно пытаясь остановить поток слез, бегущих по лицу. «Зачем, ну зачем он приехал? Нужно было заставить его уехать. Вышвырнуть немедленно, как только я его увидела. Тут же натравить на него собак». Но она знала, как обрадовалась его появлению Келли, и у нее не хватило духу выгнать его. Вместо этого она упорно его игнорировала, надеясь, что ей удастся сохранять самообладание до самого его отъезда. Но Господи, когда он объявил, что собирается жениться, она не могла притворяться ни минуты. Она убежала, а сердце у нее разрывалось от горя. Несмотря на все усилия забыть его, она все еще его любит. Это безумно возмущало ее. «Как посмел этот негодяй явиться сюда и спокойно сообщать о своих брачных намерениях! — Хейли порывисто вытерла мокрые глаза носовым платком. — Какая наглость! Как мне хотелось бы…»
— Хейли.
Такой знакомый голос прервал ее размышления. Она обернулась; в спальню вошел Стивен, и Хейли охватила ярость. А он, закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной.
— Вон отсюда! — зашипела она, вскакивая на ноги.
— Мне нужно вам кое-что сказать, — спокойно проговорил он, медленно двигаясь к ней. — После того как я все скажу, я уйду — если вы по-прежнему будете на этом настаивать.
— Все, что мне было нужно от вас услышать, я уже слышала. — Она отчаянно старалась, чтобы голос ее не дрожал, и почувствовала удовлетворение, когда это почти удалось. — Как вы смеете входить в мою спальню?
Он продолжал идти к ней. Но Хейли, не желая выдавать своего страха, стояла, не двигаясь с места, даже когда он подошел к ней совсем близко.
— Насколько я помню, вы когда-то радовались, что я прихожу в вашу комнату, — хрипло проговорил он. — Вы радовались, что я в ваших объятиях. В вашей постели. В вашем теле.
Унижение, растерянность и боль слились воедино, испепеляя ее.
— Как вы смеете?! Должна сообщить вам, ваше сиятельство, что вы не тот человек, присутствие которого в моей комнате меня радовало. Я узнала, но, к несчастью, слишком поздно, что такого человека не существует. Он был всего-навсего порождением лжи и обмана.
Он протянул сильно дрожащую руку и коснулся ее щеки, но Хейли резко отдернула голову.
— Это был я, — проговорил он шепотом, в котором звучала мука. — Тот человек, о существовании которого я и не подозревал. Тот, кто оказался способным чувствовать то, чего я не чувствовал. До вас, Хейли.
Она опустила голову, пытаясь справиться с бурным потоком чувств, вызванных его словами.
— Я ужасно обошелся с вами, Хейли, и не могу выразить словами, как сожалею об этом, но вы должны позволить мне объясниться. В тот вечер, когда я увидел вас на балу у Виктории, я думал о вас. Я просто не мог перестать о вас думать. Потом я обернулся — а вы передо мной. Я был так потрясен, так рад, что вижу вас наяву.
Она горько усмехнулась:
— Вам удалось прекрасно скрыть свою радость.
— Я знал, что мне грозит опасность. Мы с Джастином устроили ловушку, чтобы поймать того, кто пытался от меня избавиться. Я был приманкой. Мне было необходи-300 мо удалить вас от себя. Чтобы отвести от вас опасность. Я бы умер, если бы вам причинили вред. А вы не хотели уходить. — Он глубоко вздохнул. — И тут-то я и совершил самую большую ошибку в жизни.
— То, что вы сказали мне…
— Это и была непростительная глупость. — Он покачал головой. — На одно безумное мгновение мне показалось, что вы решили… решили посмотреть, нельзя ли чего-нибудь от меня получить. Из-за моего титула подобные вещи случались со мной до отвращения часто. У меня почти нет друзей, потому что я никому не могу доверять… почти нет людей, которым ничего от меня не нужно. Но вы… — продолжал он, но тут дыхание его прервалось, и некоторое время он не мог говорить, — вы не способны на такую низость, на эгоизм, и я глубоко сожалею, что мог вас хотя бы на минуту в нем заподозрить.
