Рикер взглянул на Мэллори. Казалось, она даже не рассердилась на Пэтчока за то, что он расходует ее время. Рикер знал почему или, по крайней мере, думал, что знал. Но потом Мэллори удивила его.
Она положила руку на плечо Пэтчока, ее кроваво-красные ногти впились в него, пригвоздив к месту, напоминая, что он в ее власти.
– Ты что-то скрываешь, я знаю, – зловещим тоном произнесла Мэллори. – Очень глупо, Виктор. Со мной лучше не шутить.
– Мне нужно в туалет.
Когда дверь за маленьким человечком и его охранником закрылась, Хеннеси повернулся к полицейским, переводя взгляд с одного на другого.
– Думаете, хоть что-нибудь в этой истории правда?
– Насилие имело место, – произнес Рикер. – Это точно.
– Не может быть, – покачал головой Хеннеси. – Доктор Аполло не упоминала об этом в своем иске.
– Естественно, не упоминала, – согласился Рикер. – Кто бы ей поверил? Никто. В комнате находилось десять человек плюс судебный пристав за дверью. Нужно быть совсем идиотом, чтобы так рисковать. План настолько идеален, что кажется безумием.
– Насилие имело место, – повторила Мэллори. – Энди нужны были деньги, а некоторые люди готовы ради этого на все, – она повернулась к Рикеру. – Но Виктор все же солгал.
– Я слышала шум в туалете, – сказала Джоанна. – Остальные присяжные предпочли ничего не замечать. Тогда я решила позвать судебного пристава, но коридор оказался пуст – я сразу поняла, что ты подкупил его. Именно через него ты передавал Энди Самптеру свои указания. Ты не просто продумал эти насильственные действия, но и согласовал их с судебным приставом, чтобы в нужный момент его не оказалось в коридоре, – пока Джоанна говорила, она неотрывно смотрела на темное окно.
Даже девушка в ярко освещенной кабине звукооператора поверила. Она стояла, уставившись на стену, отделявшую ее от продюсерского кабинета, словно надеялась разглядеть, кто находится по другую сторону.
– Извините, доктор, – Зэкери поднялся со стула, обошел ширму и, подойдя к темному окну, прилепил на стекло маленький аппарат. Последовавшая вспышка на секунду осветила кабинет – там никого не было.
Зэкери вернулся на место, словно ничего и не произошло.
– Продолжайте, доктор Аполло. Кажется, вы говорили, я подкупил всех присяжных или что?
Джоанна взглянула на его самодовольное лицо: он снова наслаждался собой, какая жалость! Но это легко исправить.
– Тебе все равно придется ответить за давление на суд присяжных. И ты больше не сможешь быть звездой.
– Поговорим о ваших преступлениях, доктор Аполло. После процесса я на протяжении месяца каждый день посылал вам розы. Уверен, вы догадываетесь, почему. У меня никогда не возникало сомнений, что единогласный вердикт в мою пользу – ваших рук дело. Вы сами признались, что удерживали Энди Самптера от того, чтобы покалечить кого-нибудь из присяжных. В том, что присяжные изменили мнение, виноваты только вы. Ах, да, и еще одно – вы же сами проголосовали «невиновен». Эти розы по праву принадлежат вам, доктор.
– Тебе придется ответить.
Зэкери улыбнулся и поднял руки.
– Ладно, сдаюсь, вызывайте полицию. Давайте проведем еще один процесс, все равно у вас нет доказательств.
– Ты не понял, – возразила Джоанна. – Я намекала на всех тех, кто мечтает о твоей смерти. У присяжных, на которых ты и твои фанаты устроили охоту, остались жены, мужья, дети, родители. Они остались жить и жаждут мщения. Вот твой новый суд, здесь и сейчас. Если мне поверят, тебе не жить.
– Минуточку, доктор Аполло. Если я правильно понял, вы призываете их убить меня?
Джоанна снова перевела взгляд на темное стекло продюсерского кабинета и замерла – то, что она увидела по другую сторону, заставило вздрогнуть. Какая жестокая насмешка. Трудно было представить себе что-то более изощренное.
Зэкери потянулся к ширме и сорвал ее, торопясь тоже посмотреть на темное окно. Белая простыня была растянута по всей длине окна, посередине виднелись два прорезанных отверстия – два темных зловещих глаза, и, хотя еще одного отверстия, для рта, не было, Джоанна представила на этом месте черную злую улыбку.
Когда Виктор Пэтчок вернулся из туалета, ему объяснили, что последний, видевший живого Макферсона, был федеральный агент, а не Рикер. Кажется, это его убедило. Агент Хеннеси вышел из комнаты, чтобы ответить на вызов с мобильного, и Мэллори, не желая терять зря время, продолжила допрос.
– Поговорим о парковке. Что вы двое задумывали в ту ночь?
– Мы с Макферсоном собирались как следует припугнуть Зэкери.
– У тебя в пистолете тоже были холостые патроны?
– Нет, я собирался по-настоящему пристрелить ублюдка. Боевыми пулями. Я хотел, чтобы он почувствовал боль, чтобы ему и его чертовым фанатам стало больно. Ненавижу его! Ненавижу его больше, чем Косаря!
– Ты хотел отомстить, – произнесла Мэллори. – Это правда. Но ты соврал нам, Виктор. А я ведь тебя предупреждала. Ты сказал, что доктор Аполло последней изменила позицию по голосованию.
Пэтчок опустил глаза и кивнул, подтверждая это.
– Ты лжешь, – сказала Мэллори. – Глупое, никому не нужное вранье, – она протянула ему газетную вырезку. – Это интервью с одним из присяжных. Здесь сказано, что последним изменил позицию по голосованию мужчина. Значит, это не могла быть доктор Аполло, и я больше чем уверена, что это был не ты. Если соврешь еще хоть раз… – Мэллори остановилась, позволяя Пэтчоку додумать конец фразы.
– Это был Мак, – сдался он. – Он последним изменил позицию по голосованию.
– И это не его изнасиловали в туалете, – сказал Рикер. – А тебя.
– Нет! Это был не я!
– Врешь, – покачал головой Рикер. – В ту ночь на стоянке Макферсон хотел лишь припугнуть Зэкери, заставить его таким образом поплатиться. Но у тебя были другие планы, ты пришел с боевыми патронами. Ведь Энди Самптер был мертв, его убил Косарь, и ты не мог поквитаться с ним.
– И ты последовал за Иэном Зэкери, твоим косвенным насильником. Я предупреждала тебя, что не смел мне врать.
Рикер нагнулся к маленькому человечку:
– Ты хотел отстрелить ему яйца? Думал, что попадешь? В темноте?
Виктор Пэтчок задрал голову, уставившись в потолок. У него снова пошла носом кровь, и он попытался вытереть ее рукой, но только размазал по лицу.
– Я первым изменил позицию, проголосовал «невиновен». Я не был напуган, просто хотел поскорей уйти домой. Не знаю, почему Энди сделал это со мной. Почему? Я все равно уже поменял позицию, – он стер кровь с руки рукавом пальто. – Я маленький человек… Я знаю. Доктор Аполло продолжала настаивать на обвинительном приговоре. Оставалась только она и Макферсон. Но после… После того, как я вышел из туалета… Энди предложил проголосовать еще раз. Он стоял возле меня, положив руку на плечо, словно я был его подружкой, что-то в этом роде, и смотрел на доктора Аполло. Остальные, кроме, может быть, Мака, отводили глаза. Вы понимаете, о чем я…
