Книга Сумерки в спальном районе - Владимир Алеников

На спальный район опускались очередные сумерки. В бинокль было прекрасно видно, как меняется освещение, как сгущается серая муть, размывает очертания домов, поглощает машины и деревья, заполняет улицу, стирает лица устало бредущих по ней людей. Все оказывалось неверным в этом сумеречном мире, менялось на глазах, обретало иные формы, становилось совсем не тем, чем представлялось всего несколько минут назад.

Даша прикрыла глаза и бессильно откинула голову на спинку стула. Скоро пройдут ровно сутки, как она сидела, накрепко привязанная к этому ужасному, ненавистному стулу. Скоро ровно сутки, как она вынуждена пялиться в чертов бинокль, направленный в одно и то же место, вниз, на противоположную сторону улицы.

Она давно, еще ночью, поняла, что Кирилл не вернется, что с ним что-то случилось, что эта девочка, весело помахавшая ей рукой, имела к его исчезновению какое-то отношение. Поначалу, осознав это, она даже обрадовалась и какое-то недолгое время пребывала в состоянии веселой приподнятости. И только потом, сообразив, в какой безнадежной ситуации она оказалась, постепенно провалилась в ледяную, замораживающую все чувства бездну ужаса. Никто в целом мире не знает, что она здесь, никто не придет ей на помощь. Она будет сидеть на этом проклятом стуле и пялиться в бинокль, пока не превратится в мумию, такую же мумию, которую хранит на своем балконе выжившая из ума старуха, княжна Шаховская.

Сейчас, к наступлению сумерек, Даша прошла уже все возможные стадии своей неподвижности — острое чувство голода, жажду, страшную сухость в горле, боль в коленях, судороги в бедрах. Все осталось позади, она перестала чувствовать свое тело, потеряла к нему всякий интерес. Отчетливо понимала, что вовсе не веревки ее удерживают. Что не будь этих впившихся в ноги и руки веревок, все равно не смогла бы пошевелиться, сдвинуться с места. Тело, поначалу все сильнее наливавшееся тяжестью и болью, давно полностью онемело, отключилось. Даша потеряла всякую связь с ним, тело уже никак не подчинялось ей.

Что же касается сознания… Сознание играло с ней странные игры. Ее то охватывало тупое безразличие к происходящему, то затопляла волна неконтролируемого отчаяния, заставлявшая ее долго содрогаться в беззвучных рыданиях. Но даже в такой момент, казалось бы, полного погружения в темную глубину безумия какая-то частичка сознания все равно оставалась на поверхности. Напряженным до предела слухом Даша и тогда ухитрялась вылавливать малейшие звуки, доносившиеся до нее со стороны лестничной площадки сквозь толстые стены и запертую дверь.

Даша прекрасно помнила, сколько замков на этой двери (целых три, зачем же так много, непонятно!..), в мозгу ее четко отпечатался насмешливый звук этих, тщательно закрываемых Кириллом замков. Она знала — нет никакой надежды, что у кого-то еще в чужом, враждебном городе (где красивые, талантливые мужчины оборачиваются опасными маньяками!) могли оказаться ключи от квартиры.

Но ведь в фильмах, ее любимых фильмах, все в конце концов кончается хорошо! И Джулия Робертс, и Анжелина Джоли, и Натали Портман, и Скарлет Иохансон, и многие-многие другие… да что там, все они непременно спасались в самый последний момент. Почему же с ней должно быть иначе?!.

Господибожемой!

Это невозможно, это ужасно несправедливо…

А с другой стороны, что значит несправедливо?.. Кто знает, что такое справедливость?.. Разве справедливо то, что случилось со Светой? Или с бабушкой, которая заканчивает свои дни в психушке?…

И вообще, может быть, это ее карма, может, так надо, чтобы с ней такое произошло…

Но Даша же еще такая молодая, она еще ничего толком не видела. Даже до Красной площади еще не успела доехать… Просила Кирилла ее свозить, он давно согласился, но они все откладывали. Все не до того было. А теперь какая там площадь!..

Но ведь Кирилл упоминал своего родственника, дядю Митю. Он, наверное, был с ним достаточно близок. Во всяком случае, ездил к нему периодически. И потом, вроде бы дядя Митя давал ему деньги. Разве будешь давать деньги кому-то чужому? А раз они в таких тесных отношениях, то, наверное, у дяди Мити есть дополнительные ключи. На всякий случай.

И если, допустим, с Кириллом что-то случилось (что же все-таки с ним произошло?), а дядя Митя ему звонит и звонит, а Кирилл все не отвечает, то дядя Митя может начать беспокоиться. И в конце концов решит поехать проведать племянника…

А потом, если на самом деле с Кириллом произошло что-то ужасное, (почему все-таки эта девочка так странно улыбалась?..), то его рано или поздно должны найти, и тогда кто-то из милиции, скорей всего капитан Горлов, тот самый, которого они встретили в торговом центре, возьмет у него в кармане ключи и придет сюда, чтобы осмотреть его квартиру. Так ведь всегда делают в кино.

Где-то очень далеко, в глубине лестничной площадки, находившейся в тысячах километрах от нее, хлопнула дверь лифта. Даша открыла глаза, отчаянным усилием воли вынырнула из пучины бесконечного равнодушия, в которую медленно проваливалась. Заставила себя сосредоточиться, напрячься, прислушаться.

Странные звуки, ватно доносящиеся сквозь стену, стали отчетливей, обрели объем и фактуру. Еще через секунду она поняла, что звуки эти — шаги (или ей это только казалось?). Но это никак не могли быть шаги Кирилла, она бы их сразу узнала.

Кто же это?

Шаги приближались, слышались все явственней и, наконец, замерли около двери. Даша затаила дыхание.

Донеслось слабое позвякивание ключей.

Неужели это капитан Горлов пришел спасти ее?

Или же все-таки это неведомый ей дядя Митя, продавец света, мастер по изготовлению пластиковых бомб?