оболгали Тараса!
Но это я безоговорочно верила, другие не были так лояльны к Тарасу. Тем более, правоохранительные органы, которые внезапно сильно и рьяно взялись за поиски моего любимого.
Игнат предложил, что Тарасу нужно скрыться и пока не развеивать обвинения, пообещал, что так будет лучше.
Поэтому Тарас числится в бегах, но усердно продолжает копать под Кононенко. Много не рассказывает, но судя по повеселевшему виду, все близится к завершению.
***
Мы созваниваемся с Тарасом, когда у него есть возможность выйти на связь. Обычно он пишет сообщение, что-то вроде “доставка горячей пиццы на 17.00”, и я звоню ему.
Наша пицца всегда оказывается горячей, горячее некуда!
Но сегодня от Тараса ни звонка, ни сообщения.
Поневоле начинаю нервничать, переживать. У меня на завтра очередное слушание с Уваловым. Теперь, когда отпала необходимость играть в честного рыцаря, Кононенко активно и открыто поддерживает Тимура, выделил ему самых крутых и зубастых адвокатов.
Мы отбиваемся, как можем, но…
Есть одна выплата, о которой я никак не могу найти доказательств.
НИ-КАК!
Я точно помню, что передавала наличными, Тимур просил меня заплатить за что-то вместо него, и… Все, больше никак не удается вспомнить, найти, доказать…
Если не случится чуда, Увалов оттяпает у меня жирный кусок бизнеса, а мразь Кононенко будет холодно улыбаться: ему удалось укусить меня и сделать еще больнее, разлучив с любимым…
Мне не удается заснуть, лежу в постели без сна.
Тихий стук в дверь.
Я поднимаюсь, крадусь на цыпочках, не включая в квартире свет. Смотрю в глазок и не верю своим глазам.
Распахиваю дверь и запрыгиваю на Тараса, будто макака, забыв, что во мне прибавилось килограммов и живот такой немаленький!
— Ты! Ты… — начинаю и целовать его, и плакать, и обнимать. — Ты приехал! Сумасшедший! Тебе же нельзя!
Тарас пяткой захлопывает дверь, подхватывает меня под попой и несет в спальню.
— Можно. Отвечаю, можно.
— У меня завтра…
— Знаю, новое слушание по делу. Я не мог не приехать. Не мог!
Целуемся отчаянно, необходимость таиться добавляет остроты в наши отношения.
— Дай поболтаю с Демкой! — просит Тарас, задирая мою сорочку.
Покрывает поцелуями живот, бормочет что-то и стаскивает с меня трусики…
— Эй, ты же говорил, что с сынишкой хочешь поболтать…
— Уже. Толкается, чувствует меня, пацан. Но и его взволнованную секси мамочку надо успокоить, верно?
Дорогие, скоро финал :) Если вы еще не подписаны на меня здесь, исправляйтесь :) Скоро увидим героиню, о которой будет следующая моя новиночка :)
Подписаться на Айрин Лакс на Литмаркет - ЗДЕСЬ! тык по ссылке!
Вступить в группу ВКонтакте - ЗДЕСЬ! тык по ссылке!
Глава 59
Глава 59
Айя
Перед очередным слушанием я нервничаю: Демид крутится больше обыкновенного, не дает покоя. Часто хочется в туалет. Буквально перед приездом сходила пописать, но снова хочется!
Еще и эти пиночки безжалостные, ооооох, маленький, за что ты меня так пинаешь?
Такой кроха, но уже со своим характером — папу просто обожает. Когда слышит голос Тараса, чувствует его прикосновения, крутится юлой и машет ручками. Тарас уехал рано утром, я еще спала. Он разбудил меня, поцеловал крепко-крепко, пообещал, что скоро будем вместе, не расстанемся ни на один день. Поклялся!
Я отпускала его со слезами. К концу беременности я снова становлюсь плаксивой, как в самом начале, меня умиляет и трогает, раздражает и бесит то, во что я и внимания не обратила, не будь я в положении на глубоком сроке.
Со мной адвокат, в коридоре дежурит охрана, нанятая Игнатом.
Я в безопасности, но все же это не избавляет меня от необходимости контактировать с Уваловым и Ко, видеть их, слышать, наблюдать улыбки, полные превосходства. Они разговаривают о чем-то вполголоса и смеются, посмотрев на меня.
Господи, бесят.
Потом Кононенко отталкивается, легко встает и направляется в мою сторону. Адвокат напрягается мгновенно, предупреждает, что говорить со мной до начала слушания не стоит, это будет расценено, как давление, и даже направляет на лицо Кононенко камеру телефона.
Тому плевать, садится в соседнем ряду. Нас разделяет проход. Кононенко едва заметно, прохладно улыбается. Когда-то его улыбка казалась мне улыбкой уверенного в себе человека, сейчас для меня это улыбка мрази.
Он и Тимур — оба мрази! Спелись… И не стыдно им судиться с беременной? А что, если я начну рожать? Начну рожать прямо на одном из таких слушаний?!
Господи, какие нехорошие мысли лезут в мою голову.
Пытаюсь отвлечься, краем глаза наблюдаю за Уваловым. Возле него суетится его ассистентка. Она уже родила, но они еще не поженились. Пылинки сдувает со своего ненаглядного, проходит расческой по его волосам, поправляет галстук. Увалов сидит с видом царя. Между ними происходить короткий диалог. Увалов отказывает с раздражением, помощница покидает зал, в расстроенных чувствах.
— Рекомендую отказаться, — негромко говорит Кононенко. — Сегодня ты точно лишишься трети бизнеса. Он больше никогда не будет прежним. Чем ты занимаешься сейчас? Разрабатываешь эксклюзивные линейки для небольшого числа покупателей. Но у Тимура в планах сделать массовое производство, поставить его на большой поток. Это принесет большую прибыль.
— Я ни за что не дам превратить свое детище в массовый ширпотреб.
— Но он им станет.
— Нет, не станет. Даже если вы выиграете, семьдесят процентов еще останутся у меня.
— Станет-станет, — уверяет меня Кононенко. — Не сразу, но… В итоге ты, как та старуха из сказки о рыбаке и рыбке, останешься у разбитого корыта. Знаешь, почему? Потому что ты сделала неправильный выбор.
— Отвергнутые мужчины — такие жалкие, — говорю
