— законные дети биологического отца. Ради спасения жизни девочки тайну пришлось раскрыть. Винера обратилась к бывшему любовнику, рассказала ему о беде и попросила о помощи, но тот в страхе оказаться в центре жуткого скандала или по каким-то другим причинам отказал, строго-настрого запретив обращаться к своим детям напрямую. Обещал проблемы Виктору Павловичу и брату Винеры, вплоть до трибунала. На этот запрет и угрозы Винера с поддержкой отца и брата наплевала, связалась с его детьми. Она оба согласились помочь, сдали все анализы и оба подошли. Миле пересадили костный мозг от единокровного брата, и девочка пошла на поправку.
— Секрет удержать не удалось? — спросил я.
— Конечно нет, — ответила Тамара Ивановна, — мы старались, но город маленький, языки длинные…
— А как Константин отреагировал?
— Тяжело, очень тяжело, но он ее все же простил и отпустил обиду, не стал держать все это в себе. Он очень сильный человек. На него в тот период много чего навалилось. Родители стали сдавать, заболели, причем оба. Сестра не справилась с бедами, пожар этот случился, она пострадала сильно. Да еще кошку их пришлось добить, чтобы не мучилась, как сейчас помню — белая такая, пушистая, Варваркой звали. Вся обгорела до кости, не смогла выбраться из горящего дома, но жива была… И все Костику отсыпано, а Костик ведь… Он ведь чудесный. Он за всех отвечал, старался помочь, исправить. Да только не в его это было силах.
Рейс Москва — Коломбо
4 февраля 2023 года.
Воздушное судно: Боинг 737–800.
Крейсерская скорость: 852 км/ч.
Время в пути: 9 часов 00 минут.
Расстояние: 6572 км.
Время вылета (московское): 04.02.2023, 23:00.
Планируемое время прибытия (шри-ланкийское): 05.02.2023, 10:30.
— Кажется, использовать телефоны на взлете опасно, — намекнул я, косясь на Соню, которая нетерпеливо что-то строчила в мессенджере.
— Не так опасно, как этим пугают. Но нежелательно, это факт. Меня не будет неделю, и моя заместительница паникует, — объяснила Соня. — Вот, успокаиваю ее. Говорю, что верю в ее способности, и вообще — грош мне цена как руководителю, если без меня все развалится.
— На чувство вины давите? — удивился я.
— Скорее, манипулирую, — ответила Соня с улыбкой. — Это хорошая манипуляция, верьте мне. Она придает людям сил, развязывает руки и позволяет не бояться действовать. Они должны иметь в голове установку: лучше делать, чем осторожничать. Сделанное — лучше идеального. Ну и все такое.
— Этого можно добиться и другими методами, — возразил я, — зачем же манипулировать? Ваша помощница будет заложником. Она не сможет обратиться к вам в случае реального форс-мажора, потому что побоится, что это оскорбит ваши чувства как руководителя.
— На то и расчет, — подтвердила Соня, отправила последнее длинное сообщение и отключила телефон. — Я собираюсь заниматься на Шри-Ланке только двумя делами: расследованием и отдыхом. Буду в полном вашем распоряжении, чтобы сделать все, что нужно, а в остальное время собираюсь держать свое тело на пляже под солнцем. Время от времени еще полоскать его в теплой соленой водичке. Если оставить дверь в комнату Сони открытой, я буду получать по пять сообщений в час. Какой получится отдых?
Бортпроводницы закончили демонстрацию аварийно-спасательного оборудования, пообещали сразу после взлета начать обслуживание и расселись по своим местам. Я впервые обратил внимание на то, что они сидят в очень неудобных креслах, да еще и пристегнуты ремнями безопасности не как пассажиры — вокруг пояса, а крест-накрест, от плеча до бедра.
— А почему у бортпроводниц такие объемные ремни? — спросил я.
Соня выглянула над спинкой кресла.
— А, поняла, о чем вы. Это в целях безопасности сделано. Бортпроводник должен следить за всем, что происходит в салоне, в любой ситуации. Если будет жесткая посадка, то всем дадут команду сгруппироваться, положить голову на колени и обхватить ноги. Это защитит спину в случае сильного удара. Но если бортпроводница вот так сложится, то она не сможет визуально контролировать салон. Поэтому она должна сидеть прямо. У нее не просто спинка кресла, как у нас с вами, там титановая пластина, которая должна защитить позвоночник. Получается эффект жестких носилок при травме.
— Офигеть, — протянул я.
Самолет несся по полосе, дребезжа и ревя, как разъяренный зверь. Свет в салоне погас, я закрыл глаза и стал усиленно глотать, чтобы не заложило уши. Смотреть в иллюминатор я не любил, потому что у меня сразу начинала кружиться голова, перехватывало дыхание, и вообще… Я почувствовал рывок, который поднял огромный самолет в воздух.
Соня смотрела в иллюминатор с мечтательной улыбкой.
— Вам нравится летать? — спросил я.
— Очень, — ответила она. — Ничего прекраснее на свете нет. А вы не любите?
— Мне не очень хорошо в полете, — признался я, — и я бы предпочел, чтобы все побыстрее закончилось. Самолет — это быстро, тут не поспоришь, но для меня некомфортно.
— А я бы летала каждый день. Когда я работала бортпроводником — это были лучшие годы моей жизни. Поглядите, какая огромная Москва, какая красочная и прекрасная…
— Верю вам на слово, — сказал я и даже не взглянул в иллюминатор. — Но эта красота буквально на десять минут. А потом серая муть за окном и бесконечные часы ничегонеделания. Пялишься в спинку кресла. Максимально осмысленно ходишь раз в час в туалет.
— Можно читать!
— Шум отвлекает.
— Для этого есть беруши или наушники с эффектом вакуумной тишины!
— От них уши болят.
— Можно смотреть кино!
— Шум отвлекает.
— Понятно, — рассмеялась Соня. — Вы тот самый человек, который не может простить себе нескольких часов, убитых впустую?
— О да. Это я.
— Давайте, признайтесь честно, если выпадает выходной и вы полдня смотрите какой-то комедийный сериал, то потом и обязательно прогуляетесь несколько часов с аудиокнигой-документалкой в ушах, да?
— Откуда вы знаете? — поразился я.
— Я хоть и не профайлер, но кое-что в людях понимаю, — ответила Соня с улыбкой. — Для того чтобы освоить что-то сверх своей профессии, нужно очень много заниматься саморазвитием. Читать, интересоваться — в общем, расширять кругозор. А потом, обнаружив что-то интересное, начать это изучать. И поскольку у вас есть академический базис, уверена, что изучать дисциплину профилирования вы стали с самых истоков, чтобы не совершать ошибок дилетантов. Это долго. А еще вы успешно работаете, пишете, свободного времени у вас не то чтобы много. Так что вывод напрашивается сам собой: вы не любите безделье.
— Неплохо, — похвалил ее я. — Весьма и весьма. А я вот о чем в последнее время думаю. Как жертвы получили цианид? Мы обсуждали, каким способом он попал в организм жертв, но мы так и не поняли, как удалось заставить
