исследовал пограничные области между гениальностью и безумием в себе самом. Периоды стресса выводили его из себя, иногда, возможно, даже сводили с ума, и во время последнего из таких болезненных состояний он одержимо хоронил свои самые светлые идеи и так и не воскресил их.
Вероятно, это помогало ему быть провидцем со вкусом к фантастическому и достичь того, чего он достиг. Задача, которую он поставил перед собой, – пересечь океан напрямую из Европы в Азию, – была на самом деле не под силу ни одному судну его времени. Возможно, поэтому цель, которую он достиг, – проплыть из Европы в Новый Свет, – была за пределами понимания многих его современников. Колумбу было недостаточно совершить в высшей степени невероятное – он хотел «покорить то, что казалось невозможным». Он умер великолепным неудачником, потому что не добрался до желанного Востока. Но его неудача принесла то, что в долгосрочной перспективе оказалось гораздо бо́льшим успехом: открытие Америки.
Нельзя отдать ему должное, не сделав скидку на слабость, которая делала его беспомощным перед лицом несчастий. Он слишком боялся неудачи, чтобы встретиться лицом к лицу с неблагоприятной реальностью, возможно, потому что слишком многое зависело от успеха: не только его личная гордость, но и притязания на материальное вознаграждение, на котором основывались его надежды для себя и своих наследников. Трудно поверить, например, что его настойчивость в отношении континентального характера Кубы была чем-то иным, кроме извращенной самоподдержки внутренней убежденности. Также трудно полагать, что он действительно чувствовал в отношении своих неверных и противоречивых расчетов долготы ту уверенность, на которую претендовал. Честолюбие, двигавшее им, было фатальным для личного счастья. Кто угодно остался бы доволен такой славой, таким богатством, таким количеством открытий, таким потрясающим социальным возвышением, но не Колумб. Его взгляд был всегда прикован к несделанным открытиям, незавершенным инициативам, несовершенным достижениям и неудачным крестовым походам. Вместо того чтобы быть довольным своими достижениями, он был возмущен своими ошибками, не успокоенный всеобщим признанием, озлобленный клеветой. Непримиримый характер заставил его жить в напряжении и умереть в тоске. С иным складом натуры он, возможно, ничего бы не добился, но из-за него же он никогда не мог почивать на лаврах и наслаждаться успехом. Для него было типично отречься от своего достижения в открытии нового континента, потому что он не мог смириться с неудачей в попытке достичь старой цели. Он любил хвастливо повторять: «Когда я взялся за это дело, все они говорили, что это невозможно», не признавая, что «они» все-таки были правы.
Общество Оксфордского союза однажды пригласило американского посла для обсуждения следующего утверждения: «Мы считаем, что Колумб зашел слишком далеко». Споры XVIII века о моральных выгодах открытия Америки больше не вызывают особого интереса, но мы все еще можем задать менее серьезный вопрос: «А что это изменило?» Шумиха, вызванная празднованием пятого столетия открытия Америки, создает впечатление всеобщего и бездумного признания того факта, что Колумб был главным героем важного события, однако все же стоит спросить, что именно делает это событие важным и что может быть оправданием всей этой суеты.
Одним из наиболее заметных изменений, произошедших в ходе истории с цивилизацией, в которой мы живем (обычно называемой западной цивилизацией или западным обществом), стало смещение центра тяжести на запад, как главной оси коммуникаций. Средиземноморский «лягушачий пруд» (по определению Сократа) сменился атлантическим «озером», через которое мы переправляем товары и идеи и вокруг которого группируемся для самозащиты. Путь Колумба, начавшийся в Средиземном море и впервые проведший средиземноморских мореплавателей и колонистов через Атлантику, по-видимому, олицетворяет собой те самые перемены, которые, можно сказать, были инициированы им. В настоящее время – и до тех пор, пока длится эйфория пятисотлетнего юбилея, – адмирал Океана-моря неизбежно будет казаться нам важной и значительной фигурой. Историки и журналисты безоговорочно согласятся, что он внес такой личный вклад в историю, который неохотно признают за отдельными людьми, осознавая решающее значение длительных и мучительных экономических изменений. Однако исторические суждения, как известно, непостоянны и зависят от точки зрения времени, в которое они выносятся. Возможно, пройдет совсем немного времени до того, как «западная цивилизация» будет считаться окончательно ликвидированной – не взорванной катастрофическим образом, как предсказывают некоторые наши напуганные роковой неизбежностью оракулы, а просто вписавшейся в новую «глобальную цивилизацию», которая, будучи многим обязана западному миру, обладает самобытной идентичностью и формируется вокруг нас. В то же время двигатели мировой экономики перемещаются или уже переместились в Японию и Калифорнию. Тихий океан, вероятно, сыграет в истории «глобальной цивилизации» такую же объединяющую роль, какую Атлантика сыграла в истории Запада. В 2020 году, когда мы будем отмечать пятисотлетие пересечения Тихого океана Магелланом, те из нас, кто доживет до этой даты, могут ностальгически оглянуться на 1992 год с чувством дежавю и непреодолимыми опасениями по поводу очередной грандиозной шумихи.
Иллюстрации
Впервые напечатанный в Барселоне в апреле 1493 года, предполагаемый первый отчет об открытии Колумба был настолько популярен, что вслед за ним тут же последовали иллюстрированные издания, напечатанные в Базеле. Представления художника, хотя и весьма причудливые, основаны на внимательном прочтении текста. Здесь первые четыре упомянутых острова имеют сказочные холмы, леса и «великие города», приписываемые им Колумбом. Даже одинокая фигура, работающая с такелажем (если она представляет Колумба), отражает элемент его самооценки. Впечатляющий городской пейзаж внизу слева, возможно, был вдохновлен утверждением в «Письме Колумба» о том, что он захватил большой город, «и там построил большую крепость». Особое внимание, уделенное островам Фернандина и Изабелла (на карте Fernada и Ysabella), названным в честь короля и королевы, иллюстрирует тему королевской пропаганды в сочинении Колумба – упреждающее утверждение кастильских притязаний на суверенитет над открытыми землями.
Гравюра на дереве с изображением корабля у берегов островов Сан-Сальвадор, Изабелла, Фернандина и Санта-Мария-де-ла-Консепсьон из раннего (Базель) издания так называемого «Письма Колумба» (Carta de Colon). Hulton-Deutsch.
Хотя ни одна галера не смогла бы пересечь Атлантику, художник данной гравюры из Базельского издания «Письма Колумба» выбрал образ, намекающий на прибыльную торговлю, которую, как утверждалось в произведении, можно обрести в новых землях: «на этой Эспаньоле, самом подходящем и наилучшем месте для золотых шахт и торговли, как с материком по эту сторону океана, так и с тем, что на противоположной стороне, принадлежащей Великому хану, торговля принесет хорошую прибыль». Подчеркивалась возможность эксплуатации коренного населения: «Что бы у них ни было, если вы попросите отдать вам, они никогда не ответят отказом». Художник также запечатлел настойчивые утверждения Колумба о «невероятной» и «неисправимой» робости местных. Фигуры
