Когда такси подъехало к дому Энрике, Пул увидел, что там уже топчутся с дюжину парней из БПД. Это было вполне предсказуемо и все же крайне досадно. Полицейские неторопливо переговаривались, разрабатывая план действий перед вторжением. Пул проплел мимо них, низко опустив голову. Потом побежал вверх по лестнице, перескакивая через три ступени. Сердце колотилось, мысли путались. Он лихорадочно прикидывал, куда лучше бежать. Все известные места отпадали, так как именно туда БПД мог нагрянуть в первую очередь.
Пул постучал локтем в дверь Энрике. Никто не ответил, и он закричал:
— Это я, Пул!
В квартире послышались шаги, и дверь открыл Энрике, одетый в белую рубашку и свободные брюки. Вид у него был несколько смущенный.
— Энрике, Карла у тебя?
Тот молча кивнул.
— Где она? — почти крикнул Пул.
Из комнаты появилась Карла, вся какая-то взъерошенная и раскрасневшаяся.
— Этан?
Пул облегченно прикрыл глаза. Потом посмотрел на Энрике:
— А где твоя жена?
— У своей матери, — сдержанно ответил тот.
Пул понимающе кивнул. Потерев переносицу, он сказал:
— За вами пришли копы из БПД. По приказанию мэра. Сейчас они внизу на улице. Надо срочно сматываться отсюда.
Энрике и Карла обменялись взглядами. Он уже не выглядел таким напряженным.
— Да меня уже не в первый раз забирают.
— На сей раз все может кончиться гораздо хуже.
— Как это понимать, Этан? — спросила Карла.
Пул нетерпеливо передернул плечами. Нашла время для расспросов.
— Вас могут убить.
Энрике посмотрел на Пула:
— Мой пистолет у тебя?
— Нет. Его отобрали, когда меня арестовали.
Энрике понимающе кивнул. Пул был поражен его самообладанием.
— Здесь три выхода, — сказал Энрике. — Во-первых, через подъезд.
— Нет, они стоят у входа.
— Пожарная лестница.
— Слишком заметно. Нас сразу засекут.
— Тогда черный ход.
— Идемте.
— Но они, наверно, все перекрыли, — предположила Карла.
— Конечно, перекрыли, — согласился Пул. — Но выбора у нас нет.
Они пошли по черной лестнице. Пул шел первым, Энрике — последним. На первом этаже Пул приложил ухо к входной двери. Было тихо, но это ничего не значило. Он оглянулся:
— Готовы?
Карла и Энрике кивнули. Пул слегка сжал руку Карлы. Потом приоткрыл дверь и выглянул на улицу. Уже темнело. Напротив, у стены, стояли два спецназовца, держа руки на кобуре. Пул попятился, но отступать было некуда. Все трое спустились по ступеням, и полицейские, выхватив пистолеты, бросились к ним.
Один из них, высокий худой парень, подошел к Энрике.
— Вы Дотель?
Пул молча смотрел, как поведет себя Энрике, одновременно прикидывая, как лучше прорваться.
— Да, я Дотель, — кивнул Энрике.
Полицейский понизил голос.
— Мой брат Виктор состоит в профсоюзе. Вам нужно бежать. Иначе вас убьют.
Энрике взглянул на второго полицейского.
— Кевин не помешает. Он мой должник.
— А как это сделать? — спросил Пул, глядя на второго полицейского. В нем шевельнулось подозрение.
— Просто идите. Быстро. По этому переулку и направо. Спрячьтесь. Вас поищут, никого не найдут и уедут в другое место. Уходите сейчас, пока не подоспело подкрепление.
Пул перевел взгляд на парня. Его слова звучали убедительно. Энрике уже шел по переулку. Но почему полицейские не испугались ответственности?
Карла дернула его за рукав:
— Идем.
Заметив, что полицейские обменялись взглядами, Пул пошел за ней в сторону переулка. И все-таки что-то здесь не так. Он высвободил руку и прошептал:
— Иди одна.
— Что? — удивленно вскинула глаза Карла.
— Иди, — уже громче повторил Пул и подтолкнул ее в сторону переулка.
Энрике уже был футах в тридцати от них. Пул обернулся к полицейским. Те подняли пистолеты, целясь в уходящих.
Вот оно. Пул бросился назад. До полицейских было не больше дюжины ярдов, но они были готовы к нападению. Раздались выстрелы, Пул почувствовал острую боль в плече и в паху. Он зашатался, мысли стали путаться, но одно он знал твердо: надо задержать их еще на пару минут. Тогда Карла и Энрике успеют повернуть за угол.
На четвереньках Пул пополз в сторону полицейских. За их ногами виднелись пустые консервные банки, пивные бутылки, кирпичи соседней стены. Этан хотел посмотреть вверх, чтобы увидеть их лица, но не смог. Руки и ноги уже не слушались, голова кружилась, но в мозгу неотступно стучало: «Двигаться вперед». Потом он опять почувствовал страшную боль — уже не понимая где — и вдруг с ужасающей четкостью осознал, что это конец.
ГЛАВА СОТАЯ
Люди не расступались перед Фрингсом, как перед мэром, и журналисту приходилось проталкиваться через гудящую толпу. Все оживленно обсуждали увиденную сцену. Почему мэр набросился на эту акулу пера? Где его подружка певичка? Фрингс торопливо шел к двери, задевая людей, расплескивая их стаканы. При этом он еще успевал извиняться.
Неподалеку от выхода его перехватили два полицейских из БПД.
— Уберите руки.
— Извини, приятель, но к мэру лучше не подходить.
Фрингс попытался их стряхнуть, но не преуспел.
— Вы что, собираетесь меня весь вечер так держать?
Проследив за их взглядами, Фрингс увидел Альтабелли с бледным лоснящимся лицом. Олигарх, словно защищаясь, скрестил руки на груди. Так они простояли минуты две. Потом Альтабелли дал знак, и взбешенного Фрингса отпустили. Репортер бросился к двери.
Выйдя на улицу, Фрингс увидел, как к машине Генри подходят двое мужчин. Даже издали он узнал одного из них по походке. Он ведь полдня ходил за ним и хорошо запомнил легкую кривизну ног и чуть заметную косолапость. Второй тоже показался ему знакомым. В его фигуре было что-то настолько зловещее, что этого не могло скрыть даже расстояние. Отто Самуэльсон и Борода.
Фрингс сразу понял, что сейчас произойдет. Самуэльсон подошел к машине первым и кирпичом разбил боковое стекло. Борода вытащил из-за пазухи сверток и бросил в разбитое окно. Потом оба побежали, а репортер поскорее присел за гранитным ограждением.
Прогремел взрыв, улицу засыпала шрапнель из стекла и металла. Фрингс поднялся и увидел искореженную груду железа, в которую превратилась машина мэра. Ему показалось, что в языках пламени он видит безжизненную фигуру Генри. Но дым был слишком густым, и репортер решил, что это обман зрения.
