Ксюша.
Пихаю Душицкую в бок:
– У нас тут «янки» затесалась! Дашка! Обрадуй сообщество!
– Взяли по TOEFL в Американский университет в Москве. Первые три года тусоваться здесь, а последний в Нью-Йорке, – смутилась белобрысая фитоняшка.
– И кем ты будешь после этой школы чуждой советскому человеку жизни? – выцедила идеально красногрубая Ксения.
– Управляющей персоналом. Манагером, если по-русски, – ещё больше стушевалась Дарья.
– Левина! С твоим бюджетным экономическим «Плешки» мы смирились? Давай за всех одинаково радоваться?! – вмешалась поступившая в МГЮА на платной основе Фельдман.
Сижу не жужжу, чую, скоро дойдёт очередь… О! Теперь Мария Батьковна уставилась в мою сторону:
– Люша, чего не собой хвастаешься? Два факультета нормальных шараг! Решение есть? Или, выражаясь языком единственной и неповторимой А. Б., «болтаешься, как сосиска в кипятке»?
– Болтаюсь. У вас всё легко! Одна чётко знает, чего хочет, танком прёт, другой по фигу, третья давно и твёрдо решила рвать танцпол (потому что получается рвать, между прочим)… а мне и хочется и колется…
– Ну это не новость, это девиз по жизни…
Машка, конечно, лучшая подруга, но как ляпнет – придушить мало.
– Мария, сейчас опасно. Можешь нарваться на грубость!
– Не боюсь я твоих грубостей! Тоже мне – тайна Мадридского двора. Общество давно в курсе. И все смирились. Больше скажу – никто не осуждает. Мужики приходят и уходят, а мы остаёмся.
Слишком цинично Маруся это продекламировала.
Тут же включилась разнимать Душицкая:
– Девушки, брейк! Какая разница, кто, куда и с кем? Главное…
Прерываю Дарью, практически переходя в слёзы:
– Есть разница. Запуталась. Врать противно. Не родителям, не Дену – себе. С вами откровенно и хорошо. Везде так хочу, понимаете?!
Упёрлась локтями в стол. Уткнула лицо в ладони. Тощая Мари обняла длинной рукой за плечи:
– Лялька, выдыхай! Если членоносец, значит членоносец! Никто из нас слова не скажет! Ну вон как бывает… видимо…
Скрещиваю пальцы у рта, цежу:
– Ага, «два мудака – пара»… С универами то же самое – правильно в «бизнес-право», а хочется и колется бабочкой «писать-порхать»… но страшно.
– То есть Денис – это правильно? – с тревогой интересуется Дарья.
– Кабы знать, Дуся! Кабы знать…
– Алла, моё отношение к Артёму тебе известно… но… – начала Дашуньчик.
Перебиваю:
– Вечные «НО»?! Да?
– Да! – неожиданно жёстко оборвала Дарья. – Но! Судя по всему, каким бы отвратительным гадом ни был чле… Ну вот это вот слово…
– Членоносец! – хором подсобили Маруся с Ксю…
Фитоняшка поёжилась, продолжила:
– Каким бы гадом Тёмыч ни был, «Лунохода» ты на него местами промениваешь… Значит, не прочно… значит, рвётся где‑то… Не ты одна там виноватая… Может, ни то, ни другое не нужно, если тащит в разные стороны, а?
Я даже опешила:
– Никогда под таким углом не смотрела на сложившуюся ситуацию…
136
Дусю, как всегда, забрала мама. Левина исчезла, покачивая бёдрами, в неизвестном направлении – скорее всего, кружить голову очередному легковерному юноше. Мы с Марусей медленно, но целенаправленно через городской парк, стадион, «Троих из леса» и канал доползли по вечерней относительной духоте до памятника Сергею Павловичу Королёву. Распрощались у углового круглосуточного, разбрелись кто куда – я в подъезд, Мари на остановку.
Не заметила, как вскарабкалась по лестнице до квартиры. На автомате открыла дверь. Разулась. Сразу понесло в душ. Даже не заметила, есть ли кто‑то дома…
После горячих водных процедур, кажется, полегчало.
Надо бы собрать себя в кучку – лужицей быть такое себе…
Слышу звук телека с кухни. И мамин голос. Вспоминаю, что отец сегодня дежурит.
– Аля, от твоих «парилок» плитка отходить начнёт.
– Присобачим! Сама кипятком не брезгуешь!
– Есть такое. От осинки не родятся апельсинки! Как дела? Как с девочками посидели? Какие новости у них?
Живой, неподдельный интерес матери к «курятнику» – это что‑то новенькое! Рапортуем, значит:
– Скопом напоступали в приличные высшие учебные. Дуся счастливая «несвободная» барышня. Мари готовится к переезду – шмотки перебирает. Левина в своём репертуаре – всем недовольна, но счастлива.
Грустненько вышло…
– Дочь, не переживай. Настоящая школьная дружба – штука прочная, если поддерживать. Вы справитесь. Ты справишься!
– Как ты?
– Это логично – все боятся разбежаться кто куда, так, что не соберёшь. Но у тебя живой пример перед глазами! – тычет в себя указательным пальцем. – Мы с Викусиком. С шестого класса за одной партой и до сих пор вместе буяним периодически.
– Спасибо, мам. Сейчас реально поддержала…
Глаза у меня почти на мокром месте.
– Девочка моя, ну что не так? По Денису своему скучаешь? Приедет твой мальчик, осталось‑то всего ничего… – начала было мать, но перебиваю… не держится внутри… больше не могу!
– Опять встречалась с АраГором…
Теперь молчит. Нахмурилась. А может, просто задумалась… Ответила печально, искренне, сочувственно:
– Зачем?
– Не знаю. Тянет… и отталкивает одновременно. Пугающая связь…
– Он ведь был первый?.. Люша, не хочешь – не отвечай…
Выдыхаю:
– Был.
– Неудивительно тогда. Если не ошибаюсь, между Артёмом и Беком перерыва не случилось?
– Не случилось… Мам, не понимаю, к чему ты клонишь?
– К тому, что впечатлений сразу набралось много… Не успела отойти от одних отношений – попала в другие. Тёму не забыла, не отпустила, не прожила. Денисом как будто прикрылась, залепила, как пластырем. Но рана не затянулась, нарывает… Поэтому как тень ходила? Ноющая боль – самая противная. Выматывает…
Медицинские аналогии прорываются – метафорично. Зато понятно.
– Похоже на то… Выход‑то какой? Тоже будешь советовать «время и расстояние»?
– Не буду ничего советовать. Просто честно скажу, что понимаю. У меня похожее было. Фиг знает, как лечится. Но то, что лечится, – факт. Сама увидишь…
Мой любимый «женский доктор» достала тонкую сигарету из пачки. Собралась закурить… Неожиданно прошу:
– Дай одну, пожалуйста…
Без звука протянула. Добыла себе вторую. Вот те здрасте!
– Глубоко не затягивайся. Закашляешься, или вообще вырвет.
– Ма-а-а-ам, а поругаться? А наехать? Запретить?
– Дочь, а смысл? Захочешь – и так начнёшь. Лучше открыто, здесь со мной, чем тайно, не бог весть где, не бог весть с кем.
Просидели за чаем до полуночи. Решили вырубиться вместе у телека на мамином с отцом диване.
…Откуда звук? Мой сотовый?!
Выуживаю «раскладушку» из-под подушки. Не глядя раскрываю:
– Алё!
– Аля, извини, что ночью. Но до утра, похоже, не терпит – воды отошли…
Голос бывшей клавишницы «Страмослябов». Точно. Других беременных в окружении не значится. Сонно бурчу:
– Вызывай скорую. Езжай в роддом.
Трясу маму:
– Машка рожает. Жена Эльдарона. Тьфу ты! Андрея! Друга-однокурсника Дена.
Мать, не открывая глаза, поднимает руку. Щёлкает пальцами. Не сразу соображаю, чего хочет. Передаю телефон.
– Маша, это мама Али. Что случилось?
