– Это недоразумение! – завопил Талос. – Я просто оговорился.
– Кто послал тебя в наш дом? Кто приказал тебе вывести из строя компьютер?
– Недоразумение, клянусь жизнью!.. Трагическое стечение обстоятельств!..
– Он поклялся жизнью, командир, – сказал Костя. – Думаю, будет справедливо, если… – Он рывком поставил пленника на колени и набросил ему на шею серебристую нить, моментально исчезнувшую в складках кожи.
– Стойте! – придушенно прохрипел Талос.
– Это ты стой, – сказал Бондарь. – Если потеряешь равновесие, тебе конец. Тебе приходилось когда-нибудь видеть, как голова слетает с плеч?
– Иногда они разговаривают, – заметил Костя. – Об этом свидетельствуют показания сотен очевидцев.
– Вот и отлично. Пообщаемся с говорящей головой, раз не нашли общего языка с ее обладателем. – Бондарь притворился, что готовится подать напарнику знак.
– Нашли! – настаивал Талос. – Общий язык! Мне многое известно! Вы не пожалеете!
На его шее образовалось алое кольцо, обозначающее линию будущего разреза. Капельки крови скользили по струне и, ненадолго зависая на ней, падали в угольную пыль. Зрелище было не из приятных. Тем более что от Талоса попахивало уже не только мочой.
– Ослабь петлю, – приказал Бондарь Косте. – Послушаем, что он запоет теперь.
* * *
Если бы пленнику вздумалось петь тем сдавленным голосом, которым он принялся выкладывать все, что знал, то он мог бы затмить многих известных бардов. Но Бондаря и Костю интересовал исключительно текст, а не форма его преподнесения. И вот что они услышали на исходе долгой, почти бесконечной ночи.
Все началось в конце двадцатого века, когда криминальные структуры вплотную подошли к той черте, после которой о них уже следовало говорить не просто как об организованных преступных группировках или враждующих бандах, но именно как о мафии. К середине девяностых Крым больше всего напоминал страну, где совершилась криминальная революция, а население попало под власть организованной преступности.
Примет было более чем достаточно.
Жизненный уровень на благодатном полуострове, даже по самым приукрашенным официальным подсчетам, стал самым низким на Украине. Стремительно падало промышленное производство, а сельское хозяйство вообще загнивало на корню. Доходы от туризма и курортного комплекса в целом возросли, но в казну от них попадали лишь жалкие копейки. Невыплаты зарплат и огромные взаимные неплатежи между предприятиями почти остановили экономику.
Больницы остались без лекарств, военные базы – без электроснабжения, школы и детские сады вымерзали, общественный транспорт почти перестал функционировать, люди в буквальном смысле умирали от голода, холода, болезней и просто от тоски по прежним счастливым временам, безвозвратно канувшим в Лету…
Процветали лишь многочисленные банды, причем молодые волки очень скоро загрызли старых уголовных вожаков, таких, как Сахан, Дзюба, Пена, Жираф, Бешеный Иван, Элик-Метелик. После этого колоритный типаж бритоголового молодчика в спортивном костюме и кожанке исчез, а его место занял делец в галстуке и часто при очочках – делец, контролирующий не только финансовые потоки, но и политическую жизнь Крыма. Крымская криминальная история началась с новой страницы, с виду глянцевой и красочной, а на деле – еще более кровавой, чем предыдущие.
Казалось бы, в разоренной, деморализованной, трижды проклятой и столько же раз проданной стране на эту мафиозную мразь нет и не может быть управы. Но начало третьего тысячелетия ознаменовалось массовым отстрелом новых хозяев жизни. Это было что-то вроде повального мора среди крупнейших бизнесменов. За относительно короткий срок неизвестные злоумышленники «зачистили» полтора десятка влиятельнейших персон, безраздельно властвовавших в Севастополе, Симферополе, Ялте, Алуште, Джанкое… Причем убивали их профессионально. Подключившееся к расследованию СБУ определило, что в нескольких случаях выстрелы производились с дистанции в полтора-два километра из крупнокалиберных, противоснайперских винтовок «В-94» и «В-95». Из этого капризного оружия дилетанту в цель не попасть, так как нужно досконально знать его индивидуальные особенности, иметь специальные «целевые» патроны, уметь делать поправки на ветер, освещение, влажность воздуха.
В одном деле о заказном убийстве фигурировал даже ручной ракетно-зенитный комплекс «Игла», из которого не установленные следствием злоумышленники сбили самолет с лидерами националистической партии, являвшимися на деле полновластными хозяевами всей топливно-энергетической базы полуострова. Вскоре в дело пошли радиоуправляемые фугасы и мины направленного действия, взрывавшиеся в нужное время, в нужном месте, не оставляя никаких шансов, никаких следов…
Впрочем, кое-какой след все-таки имелся – индивидуальный почерк преступников. Почерк снайперов и взрывотехников. Почерк военных профессионалов.
Взявшиеся отрабатывать эту версию эсбэушники находили все новые подтверждения своей версии. Например, идентичные рисунки на пулях, извлеченных из тел жертв, застреленных в сотнях километров друг от друга. Были обнаружены характерные метки на ветвях деревьев, с которых велось наблюдение за владельцем концерна «Крымнефтегаз». Вмятины и царапины были оставлены лапами «кошек», используемых частями специального назначения Министерства обороны и Главного разведывательного управления.
С одной стороны, это выглядело весьма странно. С другой стороны, ничего странного в этом не было. В сражение за передел собственности вступили военные, лишенные былых привилегий, зарплат и человеческих условий жизни. Не просто военные. Опытные разведчики и диверсанты.
После 1991 года только шесть бригад спецназа ГРУ остались в независимых республиках, причем четыре (три сухопутных и одна морская) достались Украине. Сухопутные бригады дислоцировались в Крыму. Принятие новой присяги проходило ударными темпами. Офицеров спрашивали в лоб: «С москалями воевать будете?» Большинство отвечало утвердительно. Но определенная часть спецназовцев предпочла послать украинских отцов-командиров подальше и уйти на вольные хлеба.
Ушли они не с пустыми руками. Об этом свидетельствовали все новые и новые улики.
Найденный на месте очередной засады обрывок маскировочной сетки был выпущен в семьдесят восьмом году по заказу ГРУ для нужд диверсионно-разведывательных частей. Обнаруженные невдалеке отпечатки подошв повторяли узоры так называемых «прыжковых» ботинок. Кроме того, в схроне, где отдыхали наблюдатели, остались обрывки упаковки от сухпайка, выдаваемого личному составу армейских спецподразделений. Да и сам схрон, сооруженный по всем правилам военной науки, тоже являлся своеобразной визитной карточкой.
Все это и многое другое свидетельствовало о том, что на территории Крыма партизанят бывшие спецназовцы. Придя к такому выводу, сотрудники СБУ еще раз проанализировали серию убийств и обнаружили, что все они в той или иной мере связаны с оборонным комплексом. Одни жертвы поставляли армии дизтопливо и авиационный керосин, вторые пускали на металлолом списанные подлодки или танки, третьи торговали оружием. Владельцев казино, публичных домов, ресторанов и прочую коммерческую братию бывшие спецназовцы не трогали.
