Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Я что-то, наверное, упустила.
А если…
Через открытое окно я послушала голос одинокого Данкера (он звучал, как всегда, в комнате Онга и А-Нин в домике для слуг). Данкер сбивчиво рассказывал о чем-то странном: были китайские похороны, настоящие, с большим медным бэндом на платформе грузовика, процессия медленно двигалась по Пуду-роуд к Петалин-стрит, катафалк на колесах волокли за десятки веревок. Все как всегда: на рикшах везли похоронные красные знамена с иероглифами… стоп, это уже я сама представляю себе эту картину, а о чем там вещает Данкер?
— Число раненых в драке уточняется, — сказал его голос с ужасным акцентом. — Полиция заявляет, что порядок в китайских кварталах должен быть восстановлен к ночи.
Похороны, переросшие в драку? Бывает, конечно…
Я бросила взгляд в комнату: крепко держа в руках книжку «Дальневосточных рассказов», Элистер спал, не сняв туфель, и я растаяла от нежности.
Прикрыв дверь, я сделала звонок в Сингапур (хелло-герл долго и противно перекликалась с оператором, требуя «Отель д'Юроп»). Поговорив, заказала Пенанг.
— Дорогой Ричард, — сказала я, — как хорошо, что ты дома. Ты не возражаешь против того, что теперь у тебя тут два гостя?
— Все, что угодно, чтобы вернуть блеск твоих глаз.
— Ричард, есть один маленький вопрос и одна большая просьба. Вопрос такой: кто поставил охранника у ворот?
— Ты еще спрашиваешь. У вас там стрельба и убийства — а что вы хотите, Амалия в городе. Но вообще-то тебя охраняет еще и Онг. Ты мало его знаешь, а это известная на Петалин-стрит личность.
Онг — известная личность? Я могла бы догадаться, что его бычья мускулатура означает не последнее место в какой-нибудь ассоциации физического и прочего совершенства, а все эти ассоциации связаны известно с кем.
— Спасибо, Ричард. Жаль, что мне придется покинуть твой дом довольно скоро, мне здесь очень хорошо.
— Если у тебя там селятся уже гости, то — вне всякого сомнения хорошо.
— А теперь большая просьба. Скажи, Ричард, а если мне потребуется исчезнуть из города незамеченной…
Тут наш разговор сделался весьма техническим и продолжался еще некоторое время.
А дальше жара стала относительно терпимой, я поняла, что пора одеваться к вечеру — и нежно гладить спящего Элистера по отрастающим волосам, которые будут издавать еле слышный шуршащий звук. Скорее бы они стали такими, как год и восемь месяцев назад.
Темный сад «Ротари-клуба» сиял, сверкал и переливался. Масляные лампы у самой земли, привлекавшие из окружающей темноты дрожащие облачка крошечных, почти несуществующих москитов, гирлянды электрических огней на невидимых деревьях… Фигуры, вплывающие в ореолы света и покидающие его…
— Все это еще лучше, чем балы-маскарады, на которые твои собратья-британцы почему-то всегда приходят в арабско-индийских костюмах, — сказала я Элистеру. — На этих балах, как мне рассказывали, еще постоянно ревет оркестр штата Селангор — музыканты в белой тропической форме, двадцать человек, из которых целых двое грохочут на литаврах.
Элистер медленно вел меня под руку по дорожке и явно думал, что это сон — ведь еще вчера он был больным плантатором, да и сегодня не ощущал себя вполне здоровым.
— Бок, дружище, где ты — ведь это и есть госпожа Амалия де Соза из Пенанга, о которой ты говорил? — улыбался мне и одновременно еще нескольким людям на редкость чистенький, добродушный и милый китаец неопределенных лет. — Госпожа де Соза, я — Чу Кин Фэн, сегодня я за председателя, а ваш спутник?..
— Капитан Макларен, — тихо сказал Элистер, — из Калькутты.
— Калькутта? — удивленно улыбнулся Чу. — Как это хорошо, наш буфет сегодня состоит из двенадцати разных карри, вот вы и скажете мне, чего стоит наш повар… И, опять же кстати о Калькутте, вот господин Махавар, который торгует в нашем городе лучшими тканями, и мы с ним только что обсуждали… Махавар, госпожа Амалия де Соза и капитан Макларен… обсуждали странное изделие, которое он собирается между делом тут продавать. Как он там называется?
— Фри-жи-дэр, от Патерсона и Саймонса, — с оттенком подозрения сказал толстый индиец.
— А, — вспомнила я, — это такой огромный белый шкаф, рядом горничная в белом чепчике сборочкой. Э-э, как это там — союз фарфора и стали, свежая белизна, как мерзлый снег на горном склоне, его легче поддерживать в чистоте, чем фаянсовые тарелки, даже лимонный сок не оставляет на этой поверхности следов. Мне кажется, я не удержалась и купила такую штуку для своего дома в Пенанге, кстати.
— Горничных не продаю, — басом заметил Махавар, блестя в темноте белками глаз. — Но чепчики — пожалуйста. Крупным оптом.
— Скажите честно, друзья, — перебил его неугомонный Чу, — ведь все кончится как всегда — самая большая империя мира, за всю его историю, которая раскинулась на всех пяти континентах, как всегда позорно уступит американцам рынок этих самых чудовищно дорогих фри-жи-дэров.
— Ну, «Дженерал электрик» называет эту штуку по-другому — «ре-фри-же-ра-тэр», — сказал подошедший китайский юноша. — Я бы выбрал его за уродство — что за странная конструкция на кривых ногах, а на крыше сверху — вся эта холодильная аппаратура, свернувшаяся там, как змея. Зачем мне нужно ее каждый день видеть? Но у американцев все как всегда дешевле…
— Речь, — сказал Чу. — Я сегодня произношу речь. Все, кому позволяет религия, возьмите себе выпить. Что касается выпивки, то, если капитан Макларен позволит мне невинную шутку над его соотечественниками, то она звучит так. В бар в Сингапуре заходит китаец и говорит: мне нужно нечто высокое, холодное и доверху залитое джином. Бармен кивает и ведет его в тот угол, где стоят англичане…
Дальше Чу возник на небольшом возвышении, окруженном факелами, где высилась тяжеленная железная штанга, на которой был укреплен такой же предмет, в который я совсем недавно сама читала новости городу. Квадратный, в металлическом круге. По пути Чу чуть не порвал ногой провода.
— Добро пожаловать на садовую вечеринку в «Ротари», — раздался над садом его неестественно громкий голос. — С 1925 года существует в этом городе наш «Ротари-клуб», единственный, где все расы встречаются вместе и неплохо проводят время. Не забывая при этом, что вообще-то ротарианцы — это люди, которые заняты благотворительностью.
Тень энергичного Чу при каждом движении ветерка качалась и ломалась о белые колонны скрывавшегося в темноте фасада. Слуги в белых мундирах справа от него застыли над длинным буфетным столом, на котором поблескивали металлические крышки над блюдами с карри. Под этими блюдами рядами горели маленькие свечи.
— И поэтому мы приветствуем сегодня в наших рядах редкого гостя, — продолжал Чу, то теряя британский акцент, то возвращая его на место с особым тщанием. — Не так часто видишь здесь евразийцев, не все они поднимаются до особого положения в обществе. Наш гость, Амалия де Соза из Пенанга — прекрасное исключение. И она известна своей деятельностью по оказанию помощи жертвам опиума, этого позора китайской расы.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
