— Они убили тебя, Двойник. Но это ничего. Мы найдем того, кто это сделал. Мы убьем его, Двойник, обещаю тебе.
— Тело! — настойчиво прошептала матушка Джеф. — Покажите ему тело!
И она положила свинцовую пластину на лицо мертвеца.
— Здесь так холодно, Волк! А у меня нет сердца, которое согревает…
— Не волнуйся, — сказал принцепс, и Лайам поразился его спокойствию. — Тебе нужно вернуться в твое тело, Двойник. Мы принесли его сюда. Там твое сердце, там ты сможешь согреться. Призрак нерешительно топтался в дверях, глядя на главаря карады. Затем он принялся жалобно всхлипывать.
— Везде так холодно, Волк, и так опасно. Можно, я войду? Люди гонятся за мной, и эти птицы. Все объединились против меня.
— Входи, входи, Двойник. Слушай, ты умер. Понимаешь? Этот тип, Перелос, убил тебя, но тебе нужно взглянуть на свое тело. Оно тебя согреет. Ну, что ты стоишь?
— Тут люди… — сказал призрак, осторожно принюхиваясь и оглядывая помещение.
— Это друзья, — сказал Оборотень. — Они хотят помочь тебе… а тебе нужно войти в свое тело.
Он махнул рукой, показывая в дальнюю часть комнаты:
— Видишь? Там хорошо.
Призрак сделал несколько шагов и остановился опять. Лайама так и подмывало поторопить безумное привидение, но Оборотень являл собой воплощенную терпеливость.
— Ну, давай же, Двойник. Разве ты не хочешь согреться? Разве ты не хочешь вернуться в свое тело? Никто не сделает тебе ничего плохого. Вот посмотри.
Наконец призрак увидел обернутый саваном труп и двинулся к нему мимо Лайама. Шутник и Боулт зачарованно последовали за ним.
— Это я, — удивленно прошептал призрак. Потом он склонился над телом. Длинные белые пальцы прикоснулись к холодному лбу. — Это и вправду я? — спросил он у Оборотня.
— Вправду, — ответил живой вор мертвому. — Ты умер, Двойник.
— А что у меня на губах?
— Это… защита, — произнес Оборотень с заминкой. — Ото всех, кто хочет тебе плохого. Ты понимаешь меня?
Последовала длинная пауза: Двойник изучал Двойника.
— Понимаю, — откликнулся он, наконец. — Так, значит, я умер…
Он снова принялся всхлипывать, спрятав лицо в светящихся ладонях.
— Ну-ну, успокойся, — сказал Оборотень, становясь рядом с призраком. — Мы пришли сюда, чтобы все уладить. Но тут есть один человек — он очень заботится о тебе, и ему нужно кое о чем у тебя узнать.
— Кто здесь?
— Это друг.
Матушка Джеф вытолкнула Лайама вперед.
— Привет, Двойник, — сказал Лайам. Призрачный вор неотрывно глядел в лицо мертвеца.
— Двойник! — подал голос Оборотень. — Это друг.
— Что ему нужно? Я умер.
— Я хочу знать, кто гонится за тобой, Двойник.
Заслышав это, призрак оторвал взгляд от мертвеца и уставился на Лайама.
— Птицы.
— Да, — мягко произнес Лайам. — Птицы. Чего им от тебя надо?
Двойник склонил голову, словно пытаясь что-то припомнить.
— Они хотят, чтобы я им помог. Они говорят, что отдадут мне потом мое тело. Но у меня нет сердца. Тот, у кого нет сердца, никому не может помочь.
— Чего им от тебя надо, Двойник?
Лайам уже и сам это знал, но ему хотелось получить подтверждение.
— Я не могу вспомнить.
Внутренне выбранившись, Лайам вкрадчиво подсказал:
— Возможно, они хотят, чтобы ты пошел на Храмовую улицу?
— Да! — радостно произнес призрак. — Правильно! Они хотят, чтобы я пошел на Храмовую улицу, и говорят, что отдадут мне мое тело, если я сделаю то, о чем они просят! Но мое тело здесь. Как оно сюда попало?
— Мы принесли его сюда для тебя, Двойник. А о чем они просят?
— Они хотят, чтобы я украл птицу. Такую же, как они. Но тот, у кого нет сердца, ничего не может украсть.
— Твое сердце здесь, Двойник. И ты его сейчас же получишь.
Лайам кивнул матушке Джеф, и та проворно сняла пластину с лица покойника.
Двойник вновь принялся всхлипывать и склонился над телом, словно пытаясь к нему прижаться. Матушка Джеф встала и попятилась, жестом велев Лайаму и Оборотню отойти.
Плача и поглаживая свою недвижную оболочку, призрак Двойника медленно поблек и постепенно исчез. Ведьма облегченно вздохнула.
— Ну что ж. Дело сделано. Мы можем завтра же отослать мертвеца в храм Лаомедона. — Она посмотрела на Лайама. — Ну, так что же там с Храмовой улицей, а?
Лайам шумно выдохнул воздух и покачал головой:
— Я еще ни в чем не уверен. Мне нужно хорошенько подумать.
Он взглянул на Оборотня. Тот стоял над недвижным телом приятеля, вытянувшись и сжав кулаки.
— Мы сами его заберем. И похороним по нашим законам.
— Как вам будет угодно, — мягко отозвалась матушка Джеф.
Принцепс повернулся к Лайаму:
— Полагаю, квестор, мне надо бы поблагодарить вас.
Лайам лишь краем уха слышал эти слова, в его мозгу зарождалась невероятнейшая догадка.
— Это безумие! — взорвался Шутник. — За что тут благодарить? Он сам убил Двойника, он всех нас прикончит!
— Заткнись, — велел Оборотень. — Тут тошно и без тебя.
— Ну нет, я не стану молчать! Он чародей! Он заманил нас в ловушку!
— Квестор! — выкрикнул Боулт.
Лайам поднял голову и увидел, как Шутник, приседая и страшно скалясь, идет на него, выхватывая из рукава нож.
«Фануил!» — мысленно воскликнул Лайам и остался стоять, ибо уже был не в силах отразить эту атаку.
А потом Шутник зашатался и тяжело рухнул на груду битой посуды; и нож, звякнув, упал рядом с ним. Оборотень поворотился было к товарищу, но тоже грузно осел на пол, затем повалился на бок и тяжко всхрапнул.
В таверне воцарилось длительное молчание. Нарушил его ехидный голосок матушки Джеф.
— Так-так, Лайам Ренфорд, и вы говорите, что вы — никакой не маг?
Пришлось осмотреть недвижно лежащих воров, чтобы проверить, не поранились ли те при падении. У Шутника на лице обнаружилась пара мелких порезов; в остальном же спящие были в полном порядке.
— Оставим их здесь. Проснувшись, они заберут Двойника с собой, — сказал Лайам. Стражник и ведьма только кивнули, явно не собираясь ему возражать. — Боулт, вы проводите матушку Джеф до дома?
— Да, квестор.
— А вы что станете делать? — рискнула спросить старуха.
— Я ненадолго тут задержусь. Мне нужно подумать.
