люди принялись за работу. Хватали мебель, — на секундочку, мою мебель, — и волокли её ко входу.
Сам я таскать ничего не стал. На время возведения баррикад я взял на себя роль пощёчного мужика; ходил и прописывал звонкую всем тем, кто пытался развести панику.
Спустя минут десять мы укрепились, как могли.
— Есть кто раненый⁉ — крикнул Вышегор толпе постояльцев.
В ответ тишина.
— Если что, у нас есть Бигдик!
Тишина стала чуть напряжённей.
— Не стесняйтесь, ребята! — не унимался майор Оров. — Вывихи, порезы, ссадины, Бигдик со всем справится! Если даже чуть-чуть повредитесь, старина Бигдик вас тут же быстренько оприходует!
— Мама, я боюсь, — пацан лет восьми прижался к матери.
— Ну не хотите, как хотите, — махнул рукой майор Оров.
И в этот самый момент у меня за спиной раздался грохот. Н-да, теперь-то я понял, что затея с баррикадами была до безобразия наивна.
Химера, похожая на ребёнка от брака лошади и броненосца во мгновение ока снесла всё то, над чем мы так упорно трудились. С ног до головы закованная в панцирь тварюга пронеслась по лобби и шарахнулась бронированной башкой о стену. Химера отступила на пару шагов, помотала головой, пришла в себя, оглядела всех собравшихся и заревела по-динозаврячьи.
Постояльцы гостиницы ответили ей визгами, писками и причитаниями.
— Вышегор, веди всех наверх! Готовьтесь удерживать этаж! — крикнул я, а затем ласково и спокойно попросил у Брусники нож.
— Давай лучше я.
— Не-не, беги, моя хорошая…
Потому что меня бегать уже порядком подзаебло. Я взял у дриады оружие и шагнул вперёд.
— Танюх! — крикнул я. — Задержись, пожалуйста! Помоги!
— Ага!
— Только не подходи близко!
Бронелошадь попёрла на меня в атаку, будто бычок на тореадора.
Интересно, сколько же на данный момент клонов может позволить себе Илья Ильич Прямухин? Семь!
Из меня вышло аж целых семь меня. Химера экстренно затормозила, потерялась и начала затравленно озираться, а мы тем временем окружали её со всех сторон, — спокойным, уверенным, прогулочным шагом. Тварь фыркала, переводила взгляд с одного меня на меня другого и вертелась вокруг своей оси; пыталась проследить за всеми.
Панцирь на теле, панцирь на бошке, панцирь на ногах… Как убивать таких вот уродцев? Ну конечно же, искать уязвимые места. И уязвимое место, — понял я, — это пузо. Вон какое мягонькое, ни одной бронепластинки. Согласен, ничего оригинального, но вот что есть, то есть.
— Тань, урони её!
— Хорошо! — ответила сестра, а потом вдруг замешкалась. — А ты вообще где?
Я на секунду поднял руку.
— Ага! — Танька уже вырастила меж ладошек разряд. — Сейчас!
Вз-з-з-з, — химера среагировала, прыгнула бочком и поймала тульский снаряд на панцирь. Чуть пошатнулась, да и всё.
Хреновенько.
Мы с клонами начали неспеша кружить вокруг химеры. Пару раз она делала вид, что сейчас нападёт, но явно блефовала; хотела напугать. И я и мои клоны даже бровью не повели на такие провокации.
Вз-з-з-з, — и снова тварь вовремя обернулась; и снова ничего.
Ну ладно. Всё это затянулось. Через пару минут другие химеры хлынут в гостиницу толпой, так что пора валить. Краем глаза я спалил, что Танюха уже накастовала новый снаряд и…
Вз-з-з-з-з, — черепаховый конь принял стойку, чтобы поймать его, да вот только:
Вз-з-з-з-з, — настоящий-то снаряд прилетел с другой стороны.
Нет, всё-таки иллюзии — имба. Хоть надувной бассейн, хоть хор ангелочков, хоть имитация тульской магии; чего я только не умею.
Химера от удара завалилась на спину, я прыгнул сверху и распорол ей брюшко…
* * *
Химеры ворвались в гостиницу. По всей видимости твари чувствовали, что где-то здесь есть люди и собирались нас покушать.
Вот только они не ожидали получить такой отпор. На то, чтобы описать это эпичное пиздошилово в декорациях гостиничных коридоров и лестничных пролётов не хватит целой книги, а потому я попытаюсь резюмировать всё гораздо короче:
Час за часом, этаж за этажом, химеры теснили нас наверх.
Клюкволюды и постояльцы гостиницы уходили всё выше, а мы оставались. Где-то к пятому этажу каждая из «Клюквенных Клинков» была ранена уже дважды, и каждый раз дедушка Бигдик ставил девочек на ноги, и каждый раз они возвращались в самую мякушку рубилова. Каждый вкладывался как мог. Все работали, как единая команда. И Вежливые лоси, и маги-клюкволюды, и сёстры, и я.
Пока что обошлось без жертв, но это только пока что.
Мы устали.
На шестом этаже я решил, что с нас хватит этой героической лирики и превозмогательства. Я приказал клюкволюдам зарастить лестничный пролёт какой-нибудь растительной хернёй, и пока твари прогрызались сквозь неё, мы всей толпой пробежали оставшиеся два этажа, чтобы добраться до крыши.
Должен признаться, что здесь я чуть не повёл себя, как говнюк. Чуть не забыл Яросрыва Неврозова, — связанный казак лежал в одном из номеров, мычал, пучил глаза и вряд ли смог бы защититься самостоятельно.
На что я рассчитывал, когда решил бежать на крышу? Всё просто. Удерживать по очереди одну-единственную дверь с чердака — это далеко не то же самое, что удерживать целый этаж. К тому же самые жирные и большие твари попросту не пролезут в проём, а в идеале там застрянут.
Прекрасный план. Роскошный. Вот только…
— Р-Р-Р-РАААА!!!
Серьёзно, блядь⁉ Да ну какого хуя⁉ Что это за совпадения такие⁉
Как только я вылез на крышу, то первое, что я увидел — это морда Жираньи. Тварь была рядом, как будто караулила нас.
— Р-Р-Р-РАААА!!!
— Назад-назад!
Я еле успел закрыть дверь.
О-хо-хо. Ну и что мы имеем в итоге? Чердак, плотно набитый людьми. Снизу ломятся химеры, а сверху лютует Жиранья.
БЫ-БЫХ! — да и не просто лютует. Видимо она решила не дожидаться, пока мы выйдем, а просто-напросто разобрать этаж по кирпичикам.
БЫ-БЫХ! — Ну да. В стене образовалась дыра. Люди завизжали под взглядом исполинского рыбьего глаза, а тот внимательно осмотрелся и пропал. Жиранья отводила голову на новый удар.
Пу-пу-пу…
Думай, Илья Ильич, думай. Ты не можешь всех подвести!
Я отошёл в уголок, сел на корточки и схватился за голову. Да, дерьмо иногда случается, но в настолько безвыходных ситуациях я ещё не бывал.
Думай-думай-думай!
Просидел так минут пять и понял — да хули тут думать? Встал, поднялся по ступенькам, открыл дверь и вышел на крышу. Прекрасный вечер, тёплый ветерок, живописные виды на город. Всегда хотел умереть красиво.
— Эй! Слышь! — я крикнул Жиранье на её языке. — Пошла ты нахер!
— Р-Р-Р-РАААА!!!
Переводить ответ не стал, мне было наплевать. Неспеша, — спешить мне было абсолютно некуда, — я прошёл по крыше и встал на самый её краешек. Покачался на пятках, развёл руки в стороны. Когда морда Жираньи приблизилась на расстояние плевка — плюнул ей в морду.
— Стою один, — тихонечко пропел себе под нос. — Сердце рвётся из груди. Поднимая знамя. Не доживший до седин.
Хех. Песня из пьяного плейлиста. Всегда на слезу прошибала, а вот сейчас что-то никак.
— Под солнца зной, — продолжил я. — Так ненадолго живой. Так сегодня надо…
— Р-Р-Р-РАААА!!!
Вокруг меня сомкнулись зубы…
Глава 4
Про метлу
ТОРЖОК. ВЕРТОЛЁТ «ИМПЕРСКИХ НОВОСТЕЙ».
Съёмочная группа из Москвы уже вдоволь наснимала Жиранью. На камеру были запечатлены кадры того, как Жиранья стоит. На камеру были запечатлены кадры того, как Жиранья идёт. Хватало и кадров, на которых она бегает и крушит дома. Казалось бы всё, достаточно, на репортаж наберётся.
Теперь было бы неплохо наснимать с воздуха материала о линии соприкосновения, но тут…
— Смотри-смотри! — крикнула Черепашкина, молодая грудастенькая репортёша в жёлтом комбинезоне.
— Да смотри же ты! — крикнула она ещё раз и похлопала оператора по плечу; внутри вертолёта было шумно.
— Куда, Апрелина Ониловна?
— Да вот же! — она указала на крышу гостиницы. — Снимай!
А где-то там молодой человек в заляпанном кровью белом костюме шёл навстречу огромной химере. Человек подошёл к краю крыши, развёл руки в стороны и спокойно наблюдал за тем, как острозубая морда тянется к нему всё ближе и ближе.
— Ты снимаешь⁉
— Снимаю! А что он делает⁉
— Не знаю! Плевать! Снимай!
Жиранья ненадолго замерла перед человеком, а затем разинула пасть и проглотила человека целиком; резко вгрызлась в то место, на котором он стоял и помимо прочего откусила кусочек крыши.
— Ой божечки! — крикнула Апрелина Ониловна. — Ты заснял⁉
— Заснял! А такое в эфир пропустят⁉
— Если кусочек заблюрим, то да!
