значит, нет? Это всего-то письма, я не властна над их содержанием, и под луной точно ни с кем не гуляю, в отличии от кое-кого.
— Совсем не доверяете, да? Ничего, я привыкла. Вы не сделали такого, чего бы я не ожидала.
— Ты — моя жена, — повторяется Рейнард, не разрывая взгляда. Золото плавится в его глазах, тягучий цветочный мед: — Все, что мое — твое. И я сам твой. Развод ты не получишь.
Застываю в шоке. Какого варрха? Это не слова любви, не клятвы в вечных чувствах, но эффект от них для меня равнозначный.
Это признание. И тот, кто его произнес, выглядит абсолютно серьезным. Он искренен. И сам, кажется, не ожидал от себя подобных слов.
Не знаю, что и ответить. Открываю рот, снова его закрываю. Руки подрагивают. В ногах непонятная слабость. Спорить готова, я красная, как вареный рак. И этот румянец расползается по шее, зажигает словно ночные огни мочки ушей. От настолько прямого взгляда, не знаю куда и деться. Хочется закрыть лицо руками. Нет, но как же так…можно ли мне…
Ждет он ответа? Но я не знаю, что ему ответить.
Дверь позади скрипит. Оказывается, не закрыла ее до конца, когда входила в кабинет. Одинаково разворачиваемся с герцогом назад, на нарушительницу этой неловкой тишины.
В проеме торчит чья-то макушка. И края девичьей юбки.
— Кажись, нас засекли, — громкий шепот Эдварда подтверждает несложную версию событий.
— Тогда сдаемся! — смеется Сабрина.
Они и ребенка вовлекли!
Рейнард неловко прочищает горло и приказывает:
— Выходите.
Словно матрешки один за другим в порядке убывания вваливаются внутрь Джаред, Фелисия, Эдвард и замыкающая коротышка Рина. Вины из-за подслушивания не испытывают, судя по лицам. Все Эккарты такие бессовестные? Походу, у них это в крови.
— Ну…если вас интересует наше мнение… — голос подает старший Джаред.
— Мы против, — моя золовка скрещивает на груди руки и сердито удостаивает меня взглядом. Слава богу, Рейнарду от нее тоже достается.
Эдвард хлопает в ладоши, вызывая этим сноп искр:
— Я тоже против! Пять против одной, Юнис, ха-ха! А насчет ночи — магией клянусь, я был последним, кого он видел, перед тем как заснуть в одиночестве в своей постели. Надеюсь, ты видел это личико во снах, Рей!
Юноша подмигивает.
Если это действительно так, как сказал Эд, то я себе все придумала? Тайную встречу и прогулку под луной…Тогда вообще не понятно. Между ними с Шарлоттой ничего нет…а та ситуация вчера на террасе действительно случайность? Чувствую облегчение, и сразу же вину, из-за того, что мне стало легче от знания, что с Шарлоттой муж ночью не гулял…
Однако если так, причина его отказа в разводе…
Не хочу верить. Или боюсь признать очевидное.
Герцог оглядывает своих младших, вздыхает.
— У меня никого нет. И развода ты не получишь, Юнис. Раз уж для тебя наш брак кажется ненастоящим…это мы еще посмотрим.
С решительным выражением лица Рейнард покидает свой собственный кабинет, где собралась вся семья.
Его последние слова я всерьез тогда не восприняла, а стоило.
***
Вечером того же дня настигает озарение, что Рейнард не шутил.
— Куда вы несете мои вещи?
Слуги стройной цепочкой выходят из спальни в гостевом крыле.
— Ваша светлость, герцог приказал перенести все в спальню герцогини на третьем этаже.
— Что?
Вот значит, как! Ну, в поместье полно комнат, так что выберу новую…
— Все остальные комнаты его светлость приказал отреставрировать. Работа уже началась. Госпожа, прошу вас… — на лице слуги появляется жалостливое выражение лица.
Варрх. Он это специально!
За ужином бросаю на Рейнарда испепеляющие взгляды, но ему хоть бы хны. Лучится улыбкой. Где весь день пропадал, интересно? Но вслух я ни за что это у него не спрошу.
Ребята поглядывают на меня с весельем. Смешно им, предатели. Вот и спасай их, неблагодарных лбов. Заканчиваю есть и топаю наверх. А гостевое крыло уже перекрыли. Гадство.
— Дорогая, наша спальня выше.
На лестнице меня нагоняет Рейнард.
— Наша спальня? — недоуменно переспрашиваю.
На лице супруга довольная улыбка.
— Конечно. Ты — моя жена, а кровать у меня удобней, не желаешь присоединиться? Так интересовалась, где и с кем я провожу ночи…
Мужчина наклоняется и шепчет возле уха, касаясь моей шеи своим горячим дыханием:
— Можешь убедиться лично…Все мои ночи — тоже твои.
— Как вы только не догадались еще и в комнате герцогини ремонт затеять, чтобы у меня вообще не было выбора! — возмущаюсь вслух и делаю шаг назад.
— Неплохая идея. Раз ты так настаиваешь. Ллойд, ты слышал ее светлость?
— Вас понял.
Слуга, которого я не заметила ранее, чуть ли не отдает честь и скрывается за поворотом. Даже работники не на моей стороне.
— Юнис, — растягивает обольстительно губы Рей. — Где же ты будешь сегодня спать?
Если будет нужно, то под мостом! Никогда еще я так не злилась на саму себя! Смежная комната всяко лучше одной постели. Вот кто за язык тянул. А герцог тоже хорош — где его манеры? Всегда он был таким бесстыжим?
— Мы же должны походить на настоящих супругов, да, дорогая?
Я топаю прочь, в спину мне летит смех Рейнарда.
Вот еще! Да не буду я с ним спать. Разбежался!
Время только восемь вечера. Вздыхаю и иду в библиотеку. Надо бы поговорить еще раз с герцогом, но терпения у меня не хватит, если он будет продолжать так себя вести.
Даже чтение не помогает. Так и клокочет во мне раздражение. Ладно, пора спать. Но вот в комнату Рейнарда я ни за какие коврижки не пойду. Может, Рина или Фелисия приютят?
Ага. Как же. Спальни у обеих закрыты, абсолютный игнор сколько бы не стучалась. Специально ведь, предательницы! Стою в коридоре и покусываю губу. Зато дверь герцогских покоев приглашающе открыта настежь, проливая свет наружу.
Не дождется.
Утром открываю глаза и сразу понимаю, что что-то явно не так. На талии лежит чья-то тяжелая рука. Я вчера точно засыпала на диване в своем кабинете. Открываю глаза. Незнакомый интерьер. На спинке одного из кресел висит мужская рубашка. Не в ней вчера разгуливал Рейнард?
Оборачиваюсь.
Спящим он кажется даже милым. Немного. Лицо спокойное, а уголки губ приподняты в легкой улыбке. Захват рук на поясе становится сильнее и меня против воли прижимают к себе.
К щекам приливает кровь. Расстояние между нашими лицами опасно близкое.
— Вы ведь не спите.
— Да, — улыбается герцог с закрытыми глазами.
— Почему принесли меня сюда без спроса?
— Подумал, что ты замерзнешь, и выглядел диван не слишком удобным…Давай еще полежим, так хорошо.
Герцог ластиться
