Попьем, так попьем. А потом еще поспим, и опять чай попьем. И вообще жизнь моя теперь будет вот такая. Ни школы, ни любимого класса, ни работы, ни… Романовского.
— Так, и долго ты будешь молчать и все держать в себе? — вдруг нарушает тишину бабуля. — Выкладывай все, как есть. Будем думать, как быть.
— Баб, я не хочу говорить об этом, пожалуйста, — вскидываю на нее умоляющий взгляд, на что она только хмурится.
— Нет, Варя. Я тебя знаю, ты же будешь себя грызть, переживать. От этого только хуже тебе. А вдвоем и подумать можно, как выйти из сложившейся ситуации.
Я замолкаю, собираясь с силами и мыслями, чтобы излить душу. И наконец, заговариваю:
— Меня уволили, — тяжело вздыхаю, крутя в руках кружку.
— Ну, так это не проблема, верно?
— Меня уволили, потому что у меня роман с родителем моей ученицы.
— Варя? Из-за этого не выглядят так, словно жизнь закончилась! — подталкивает меня к главному ба.
— Влад, он женат. Оказывается, — еле выдавливаю из себя царапающие горло слова.
— Это неприятно, конечно. Но он совсем не похож на женатого человека, — снова находится с ответом ба, заставляя меня прикусить язык и поднять взгляд.
— Да, он не живет с женой достаточно долгое время, — выпалила как на духу. — Тут мы с ним пришли к общему знаменателю. Но баб, каково это видеть их счастливую семью на обложке известного журнала? А статья? То, что я там прочитала, это же… мерзко. Я словно какая-то…
— Ну-ка, цыц! — шикает бабуля, не давая произнести совершенно нелицеприятное определение. — Я покажу тебе! — трясет кулаками ба.
— Просто самое обидное, я не пойму, когда меня так закрутило, что я ничего не замечала вокруг себя! Вокруг нас. И Ася? Она ничего мне не сказала. Они же встречались с Кариной, с женой Влада. И промолчали. Значит…
— Ничего не значит. Ты сейчас себя накрутишь, и сама в это поверишь, — невозмутимо говорит бабуля, отмахиваясь.
— Ты его защищаешь? — удивленно вскидываю брови. — Но ба?
— Что ба? Варя! Первым делом нужно все выяснить с мужчиной. Ты же не знаешь, с какой целью от тебя все скрыли. И Ася. Не так просто заставить ребенка играть определенные роли, тем более, когда видно, как она к тебе прониклась.
— Я даже думать об этом не хочу, — упираюсь я.
— Оно и видно, — усмехается женщина. — Нужно говорить и только.
— Ты меня удивляешь, ба! — восклицаю я и резко поднимаюсь со стула. — Ой, — меня качнуло в сторону, и я снова оседаю обратно. — С этими нервами у меня уже земля из-под ног уходит, — прикладываю ладонь к холодному лбу и закрываю глаза.
— Ох, Варенька, — бабуля мягко улыбается. — Я не назло тебе или твоим мыслям на стороне Влада. Понравился он мне, не скрывала от тебя этого. Я чувствую, что именно с ним ты будешь как за каменной стеной.
— Все, с меня хватит, — поднимаюсь снова, но уже спокойнее. — Спокойной ночи. И надеюсь, что завтра ты мне и слова не скажешь обо всем этом, — выхожу из кухни, направляясь в свою комнату.
Переодеваюсь в свою пижаму и забираюсь под одеяло, укутываясь в кокон. Знобит так, что начинают постукивать зубы. Руки леденеют. И так сейчас не хватает тепла. Тепла, что каждую ночь мне дарил Влад. Но при мыслях о нем перед глазами появляется тот самый журнал, на котором была изображена счастливая семья. Большой заголовок — Воссоединение семьи Романовских — в момент выбил почву из-под ног.
Разочарована. Разбита.
Планы на ближайшее время — выспаться, наконец, и забыть. Забыть все то, что казалось мне счастьем.
Глава 56. Влад
Ничего не пойму! Двое суток! Двое, мать его, суток она не отвечает на мои звонки!
Шагаю по зданию аэропорта, удивляясь, как я с такими нервами вообще долетел и не угробил пару сотен человек вместе с самолетом, и снова набираю номер Вари. И снова в ответ мне короткие гудки, словно абонент занят. Вот только не может же она сорок восемь часов напролет разговаривать? Значит, что-то случилось, а судя по тому, что в облаве снова я, боюсь, снова где-то я сильно накосячил.
Руки не слушаются, и по кнопке на брелоке автосигнализации попадаю не с первого раза, а изнутри вообще так трясет, что кажется, сейчас разорвет от страха и паники.
Сажусь в свой Ровер и жму по газам, мчась в сторону дом, а по дороге меня ловит звонок Карины.
— Романовский, — с места и в карьер, натянутым и напряженным голосом говорит бывшая жена.
— Чего тебе, Карина, я тороп…
— Я клянусь, что не имею к этому никакого отношения! Клянусь, Влад! — вздыхает в трубку мать Аси.
— Что? О чем ты?
— Как? — удивленно восклицает женщина, — ты еще не видел, да? Боже, я надеюсь, что и твоя Варя этого не видела! Это просто ужасно! Они слили все!!! Все, что я им там наплела и про семью, и про брак, и про Асю, и наш с тобой новый медовый месяц! Они даже написали, что я снова беременна…
Прежде, чем соображаю, что творю, на рефлексах жму по тормозам и с визгом шин и недовольным гудением попутных водил торможу посреди трассы, с силой сжимая мобильный.
— Что? — выходит на надрыве, а мобильник, кажется, трещит в ладони. — Что ты мне сейчас…
— В журнале. Этот скотина инвестор продал информацию одному из журналов, и… мы… там… — вздыхает бывшая в трубку, — прости, Влад. Прости! Я, правда, правда, не знаю, зачем они это сделали!
И только тут медленно до меня начинает доходить полученная информация. А вместе с ней начинает накрывать ярость. Страшная, перекрывающая разум ярость!
— Карина, твою мать!!! — буквально ору в трубку так, как не делал этого уже давно. — Единственное о чем я просил, чтобы эти фото остались при тебе! Единственное, б… Карина!
— Не беленись ты так, я сама не знаю, как и зачем это было сделано, Романовский! — поднимает тон на пару октав выше собеседница, я правда, не хотела тебя подставить или каким-то образом скомпрометировать! У нас были условия, что кроме инвестора и его семьи больше эти фото не увидит никто, Влад, пожалуйста… — едва ли не всхлипывает в трубке Карина, что отрезвляет. Редко когда эта женщина плачет или убита. А по голосу сейчас точно и то, и другое. — Я прошу у тебя прощения…
Завожу машину и выезжаю на обочину, проклиная тот день, когда я вообще на это все согласился. Закрываю глаза, потирая переносицу и пытаясь сообразить, как же теперь все исправлять-то, если именно это причина молчания Вари?
— Я не хотела, чтобы все оно получилось так… — продолжает уже тише уверять в трубку Карина, вот только мне от этого ни хрена не легче.
— А в итоге получилось дерьмовей некуда, Карина, — рычу, до боли сжимая челюсти.
— Варя тебе что-то говорила? Она в курсе? Вы поругались?
