он больше не работает в компании. Он не сомневался, что Игорь Валерьевич отпустит его по-людски, не будет угрожать или еще чего. Все-таки пуд соли вместе съели. Мертвый задумался, чем именно в будущем он займется. Вариантов было, в общем, не много. С другой стороны, с его накоплениями и его скромными потребностями он мог больше и вообще не работать. Сидеть дома, читать книги, ездить на охоту… Настроение Мертвого неожиданно улучшилось. И черт с ним, с этим странным существом. Мертвый был слишком старым и опытным, чтобы позволять чувствам, даже таким благородным, как месть, диктовать его поведение. Меньше эмоций – дольше проживешь. И именно в то мгновение, когда он понял, что жизнь налаживается, у него в кармане зазвонил телефон.
– Мертвый, твое последнее дело.
– Да, Игорь Валерьевич.
– О нем будешь знать только ты. Никаких водителей, никого из твоей команды, ты, и только ты один. Поедешь туда, куда ты меня отвозил, и там тебе… – Игорь Валерьевич неожиданно запнулся. – Там тебе отдадут девчонку и Антона. Отдадут те, кто справился с задачей лучше тебя.
Мертвый сжал телефон. От обиды и злобы. Справился лучше него!
– Ты заберешь их и привезешь ко мне. В кабинет. Там дальше решим.
В трубке повисла тишина. Мертвый сердито сплюнул и пошел к машине. Ехать было недалеко. Проблема с инструкциями руководителя была в том, что он плохо понимал концепцию времени. А если и понимал, то знанием этим часто с Мертвым не делился. «Поедешь – заберешь». А когда? Мертвый не стал звонить и переспрашивать. Он заехал на территорию и встал у входа в тоннель. Потихоньку вокруг его машины начали сгущаться сумерки, а никаких «людей», которые лучше него справились с заданием, он все еще не наблюдал.
Мертвый вылез из машины проветриться и услышал голос. Игорь Валерьевич к нему, возможно, и привык, но Мертвый слышал его первый раз и подскочил от изумления.
– В тоннель. Зайди в тоннель. Мы ж-ж-ждем, – страшный голос, состоящий будто бы из тысячи голосов, звучал прямо в его голове.
Они ж-ж-ждут. Мертвый похолодел. Впервые за долгое время ему почему-то стало очень и очень страшно. Но приказ есть приказ, и он направился ко входу в тоннель. Он прошел буквально пару метров, когда они встретили его. Первый испуг у него прошел, и Мертвый с интересом стал рассматривать странных существ, которые вели к нему Антона и Лизу. Черные, как будто вылепленные из смолы, с белоснежными глазами без зрачков и странными ртами. Когда Мертвый еще не был Мертвым, а был маленьким Ванечкой, мама взяла ему в библиотеке книгу про Братца Кролика. И, глядя на странных существ, он подумал, как похожи они на то смоляное чучелко, с помощью которого Братец Кролик обманул Братца Лиса. Только страшнее. Гораздо страшнее.
Поборов страх и отвращение, он сделал шаг вперед и крепко взял парня и девушку за руки. Ничего больше от него, очевидно, не требовалось: существа беззвучно исчезли в тоннеле. Мертвый повернулся и потащил своих пленников на выход.
Они подошли к машине, и Мертвый кивнул Лизе:
– Открывай дверь.
У Лизы не было больше сил сопротивляться. Она послушно открыла пассажирскую дверь и залезла на сиденье за спиной водителя. Мертвый грубо втолкнул Антона на сиденье рядом с ней.
Когда Мертвый завел машину и они начали выезжать с территории, Антон заговорил:
– Ты понимаешь, что помогаешь моему отцу совершить самое страшное преступление века? Страшнее, чем одиннадцатое сентября!
– Что ты несешь, Антон? – Мертвый злился на него. Он считал, что был добр к Антону, а тот отплатил ему злом за добро. Бляданул. Предал. Мертвый никогда его не простит.
– Он хочет сжечь город. В дневнике, с которым он носится все последние месяцы, находится инструкция, как это сделать.
Мертвый расхохотался.
– Ты насмотрелся хуевых фильмов, твой отец не злодей из комиксов.
Уже произнеся эту фразу, Мертвый вдруг вспомнил своего странного противника, выраставшего из тени, вспомнил существ, которых он встретил только что. И предательские сомнения замерцали в его сознании. Впрочем, он не собирался подавать виду. Антон же продолжил:
– Мой отец давно в их власти, я не думаю, что в нем вообще осталось что-то человеческое. Может, когда-то план был его, но сейчас им управляют они…
Мертвому стало страшно. То, что говорил Антон, совпадало с его собственными ощущениями и объясняло те перемены, которые он отметил в последнее время в начальнике. Мертвый сам себе мысленно дал по рукам; он с Антоном такие разговоры вести не будет.
– Ты или замолчишь, или я выбью тебе все зубы. Ты меня знаешь, я словами не бросаюсь.
Антон замолчал. В машине повисла тишина. Так в тишине они и ехали, пока Мертвый не повернул в подземный паркинг «зиккурата» своего хозяина.
* * *
– А этот ваш поезд, он может в настоящую Москву нас довезти? – Степа на ходу повернулся к царевне.
– ЛюшаМаняСашаКираНикитаСеменович? Может. Зачем?
Степа удовлетворенно кивнул. Они подходили к арсеналу. Всего спасать город вместе с ним вызвались порядка ста жителей и жительниц Подмосковия, и Степа очень надеялся, что у Савелия хватит на всех оружия.
Когда его маленькая армия вышла из арсенала, она представляла собой очень экзотическое зрелище. Степе даже захотелось рассмеяться от того, как странно и иногда даже немного нелепо выглядели его воины. Но он подавил улыбку.
Одним из первых в арсенал забежал тот самый полноватый чиновник с портфельчиком, которого Степа встретил на подходе к собору. Он выбрал себе пулемет. Степа знал такие пулеметы; в девяностые годы они были легендой – какой-то предприимчивый военный продал пару ящиков солнцевским бандитам, и эти стволы серьезно оживили и без того веселую тогдашнюю жизнь столицы. За чиновником оружие начали разбирать и остальные участники похода. Степа следил, иногда подсказывал, а иногда оттаскивал Савелия, который хоть и понимал важность момента, но все равно был возмущен разграблением своей коллекции. Он суетился, охал и стенал. В конце концов Савелий и сам не выдержал – выбрал себе страшенного вида гранатомет и саблю и сказал, что пойдет со Степой: за коллекцией своей присмотрит.
Степа оглядел свою армию и с удовлетворением отметил, что кроме простых жителей Подмосковия с ним отправились, кажется, все военные, которые были на вече. Тут были и кирасиры войны 1812 года, и ветераны Первой и Второй мировых, и княжеские дружинники, десяток татарских воинов, два польских крылатых гусара, пара немецких офицеров, красноармейцы, казаки и даже один генерал в парадном мундире. Не было только Фомича. Степа повернулся к царевне.
– Нет, он не пошел с вами. Я знаю, про кого ты хочешь спросить, и я не сомневалась, что он, как обычно, струсит.
Царевна говорила зло и
