— Отшлепать «контрольки»? Пара пустяков! — согласилась она. И прежде чем упорхнуть, бросила на Турецкого выразительный взгляд.
Пока девушка отсутствовала, фотограф успел показать гостю наиболее яркие шедевры своей оригинальной коллекции.
— Самые ужасные люди — это политики! У них совершенно нет чувства юмора. Вечно надутые, точно монументы. Вечно боятся «потерять лицо». А вот с артистами и певцами куда проще. Эти всегда готовы погримасничать. Особенно если выпьют. Поэтому я и навострился снимать в ночных клубах. Там, знаете ли, собирается весьма разнообразный народ. Порой удается «схватить» ну просто потрясающие рожи!
— Кстати, а как вам удалось получить разрешение на съемку? — спросил Турецкий. — По-моему, в подобных заведениях снимать запрещено?
— Формально — да. Но за деньги у нас, как известно, все можно… А вообще-то я выездной фотограф. Снимаю детские сады. Школы. Семейные торжества… А вот и наша королева Марго, — сказал он, протянув Турецкому цветную фотографию Риты, извлеченную из пакета от фотобумаги.
Снимок был сделан в баре ночного клуба. Обольстительная и томная в открытом вечернем платье, девушка одиноко сидела за стойкой и отрешенно смотрела куда-то в сторону широко раскрытыми задумчивыми глазами. Турецкий вдруг ощутил в сердце давно ушедшую боль. На этой фотографии Рита еще больше, чем в жизни, была похожа на его первую и незабываемую любовь.
— Вы не возражаете, если я оставлю ее у себя? — спросил он.
— Пожалуйста! — согласился Левитин. — Ей самой этот снимок не понравился. Марго сказала, что у нее здесь похоронный вид…
Фотограф сокрушенно вздохнул.
— Как же это случилось? Такая замечательная девушка…
— Эй, Борода! — послышался в дверях озорной голос Зоси. — Принимай работу!
— Сударыня, я ваш должник, — улыбнулся Турецкий, поспешно упрятав в карман фотографию Риты и церемонно поцеловав девушке руку.
— Спасибо, Зосенька, — сказал Левитин. — Вот, прошу вас, — обратился он к своему гостю, вручив ему увеличительное стекло. — С его помощью вы сможете их прекрасно рассмотреть.
Турецкий принялся скрупулезно разглядывать снимки. Были это сплошь уморительные гримасы. Казалось, завсегдатаи ночного клуба нарочно старались перещеголять друг друга в умении корчить рожи. Стоявшая рядом Зося даже покатилась со смеху.
— Ну, Борода, ты даешь!
— Юрий Николаевич! — неожиданно спохватился Турецкий. — А нельзя ли увеличить вот этот снимок?
— Разумеется, можно…
Все немедленно прошли в лабораторию Зоси, где девушка с помощью фотоувеличителя тотчас отпечатала указанный негатив.
— Рожа как рожа, — скептически заметила она, разглядывая проступавшую на фотобумаге хмельную физиономию какого-то «нового русского».
Тщательно изучив мокрый отпечаток, Александр Борисович попросил увеличить отдельную его часть, где были запечатлены сидевшие за столиком трое мужчин и девушка.
— Кажется, это она! — удивленно заметил Левитин, взглянув на увеличенный отпечаток, брошенный в кювету с холодной водой.
— Верно, — кивнул Турецкий. — Но меня интересует вот это лицо. — И он указал пальцем на сидевшего рядом с Ритой рекламно красивого мужчину. — Зося, а нельзя ли напечатать его отдельно?
Когда очередной снимок был напечатан, девушка неожиданно заявила:
— Ой, кажется, я его знаю! Точно, это же Альберт!
— Альберт? — повторил Турецкий, которому сразу вспомнились слова Риты: «Они не произносили имен. Только клички. Кажется, Алик и Рафик…» — Какой Альберт? — обратился он к Зосе. — Вы с ним знакомы?
— Немного… Мы с Ленкой Евстафиной, ну, подружкой моей, манекенщицей, с ним недавно в кабаке познакомились. «Ковчег» на Краснопресненской набережной. Он там вообще часто ошивается. Потом Ленка сказала, что он задвинутый картежник и вообще явно мафиози. А с виду такой клевый мужик…
— Зосенька, Александр Борисович из прокуратуры, — вставил Левитин. — И ты должна ему все рассказать об этом человеке!
— Ой, а чего я сделала? — испугалась девушка. — Я же его совсем не знаю! Мы только один раз встречались, и то он потом с Ленкой ушел. А я…
— Успокойтесь, Зося, — улыбнулся Турецкий. И жестом сделал Левитину знак оставить их с девушкой наедине. — Я действительно из прокуратуры, но вам это совершенно ничем не грозит. Просто мне необходимо повидать этого Альберта. Надеюсь, если я вас очень попрошу, вы мне в этом поможете?
С тех пор как капитан милиции Марк Майер был переведен в 4-й особый отдел МУРа, занимавшийся расследованием незаурядных преступлений нетрадиционными методами, ему довелось побывать в переделках и покруче, нежели знаменитая «плутониевая» история. Поэтому распоряжение полковника Грязнова негласно заняться проверкой деятельности гуманитарного фонда «Интермед» было воспринято им как своего рода трудовая повинность, попросту недостойная профессионала экстра-класса, каковым Майер (и не без оснований) себя считал. Но приказ есть приказ. И памятуя известный анекдот, согласно которому командир всегда прав, капитан неохотно приступил к делу.
Единственной отправной точкой было внезапное самоубийство директора-распорядителя фонда, который согласно отзывам его коллег и красочным служебным характеристикам был человеком безупречно порядочным и несомненно достойным тех разнообразных ответственных постов, которые он в своей жизни занимал. На этом фоне его решение свести счеты с жизнью представлялось не просто необъяснимым, но абсолютно загадочным. Для всех, кроме капитана Майера.
Применив так называемый муровский «шуршащий» метод, суть которого состояла в скрупулезном изучении архивных данных и прочих документов, бывалый оперативник вскоре обнаружил, что в биографии покойного директора имелись-таки неприметные темные пятна. В частности, роковая страсть к женщинам и азартной игре, которая едва не погубила его в прежние годы. И хотя в нынешние либеральные времена подобная страсть как бы перестала считаться пороком, она все же не перестала быть роковой. Что и послужило причиной смертельного выстрела.
Обнаружилось, впрочем, и немало других интересных причин. Вернее, целый выводок действовавших «под крышей» гуманитарного фонда коммерческих предприятий, которые любовно опекал бывший директор и которые помогли ему неплохо обустроить свою жизнь. В частности, небезызвестная в МУРе торгово-посредническая фирма «Урания», возглавлял которую некий господин Литвинов, тоже, к сожалению, покойный, но весьма любопытный субьект. Выяснилось, что в последнее время обоих коммерсантов связывали не просто тесные деловые отношения, но в некотором роде нежная дружба, скрепленная совместным посещением популярных ночных клубов и казино, что, однако, и поныне оставалось тайной для общественности. Как и то, что благодаря покровительству господина директора фирма «Урания» осуществляла через фонд весьма выгодные поставки в Россию современного медоборудования по ценам, как говорится, ну просто смешным! Что само по себе вызывало определенные подозрения. Но тут-то неожиданно «всплыл» еще один крайне любопытный субъект — точнее, гражданин Елагин Альберт Вениаминович, член Российской гильдии адвокатов, освящавший своей подписью законный характер подобных сделок и заботливо следивший за тем, чтобы на них не обратилось грозное око правоохранительных органов.
