не только своим низким происхождением. В отличие от них она хорошо помнила о двух вещах. Во-первых, телесная красота – вещь преходящая, а во-вторых, не следует обманывать короля, скрывая от него следы своего увядания. Все в этом мире мимолетно. Но ко всему можно подготовиться.
Новая маркиза была достаточно умна, чтобы заручиться поддержкой при дворе. Она не была наглой выскочкой или ограниченной особой. Ум и интуиция позволяли ей легко лавировать в самом средоточии придворных интриг. Она ловко завязывала знакомства и сумела расположить к себе многих людей. Она умела подать себя в выгодном свете, что при дворе высоко ценилось. Даже королева прониклась к ней уважением. Это лишний раз показывает, каким прекрасным дипломатом была Помпадур.
Король же втайне был просто счастлив, что рядом с ним нашелся человек, который не боялся ответственности и стремился все решать сам. Маркиза де Помпадур не вырывала власть из его рук – она подняла власть, давно выпущенную им из рук. Вскоре король уже не мог даже назначить посланника или командира полка, не посоветовавшись насчет кандидатуры с верной маркизой.
Впрочем, осторожная и прозорливая, та понимала, что рано или поздно король найдет ей замену в постели (это случилось в 1751 г.), а потому спешила отыскать себе другие занятия, которые были бы по душе ей – и королю. Давно перестав быть его любовницей, она стала ему подругой. При этом ее влияние на короля ничуть не убавилось, а только возросло.
Она, и верно, нашла себе новые занятия. В Париже по ее указаниям был заметно расширен отель д’Эвре, в котором она поселилась сама (сегодня это Елисейский дворец, резиденция президента Французской республики). В Версале для нее начали возводить новый дворец – Малый Трианон (впоследствии там жила королева Мария-Антуанетта). По ее совету была сооружена центральная площадь Парижа – площадь Людовика XV (ныне – площадь Согласия). В годы Французской революции именно там был казнен следующий король – Людовик XVI.
В Севре неутомимая маркиза поддержала фарфоровую мануфактуру – ей хотелось, чтобы здесь изготавливали фарфор лучше, чем в Мейсене. Лучшие художники рисовали портреты маркизы и выполняли ее заказы, задавая мерки фривольного искусства рококо (особенно она благоволила Франсуа Буше).
Парикмахерское дело тоже было ей мило. Во Франции и сегодня помнят моду а-ля Помпадур – высокую прическу с валиком.
«Все хорошо, прекрасная маркиза!» Вот только ее увлечения – строительные проекты, любовь к искусству – стоили Франции миллионы. Однако еще дороже стране обошлось пристрастие Помпадур к большой политике. Один из английских дипломатов, описывая настроения в Париже, заметил: «Главный вопрос в том, на чьей стороне находится леди. Это решает все». Это признание секретного агента как нельзя лучше показывает, какое влияние имела маркиза при французском дворе. В ее доме спешили побывать все известные люди Парижа. «Стремление засвидетельствовать ей свое уважение и покорность, – писал австрийский посланник, граф В. А. Кауниц-Ритберг, – превосходит все мыслимые представления».
Прусский король Фридрих II ее роль явно недооценивал. Заключив в 1756 г. союз с Англией против Франции, Австрии, России и Швеции, он едва не просчитался и не погубил свое королевство. В декабре 1761 г., в канун сказочного перелома в Семилетней войне, один из его приближенных, Гейсер, встретился с королем в столице Силезии Бреслау (ныне – Вроцлав), в полуразрушенном дворце. Он записал общее впечатление от увиденного: «Он (король. – А. В.) представляется нам как бы сидящим на развалинах, не имеющим перед собой ничего в виду, кроме развалин».
Однако в том же месяце произошло чрезвычайное событие – умерла императрица Елизавета Петровна, и к власти пришел Петр III – он и спас Пруссию от разгрома, заключив с ней мир, а потом и вовсе перейдя на ее сторону (в том же 1762 г. с Пруссией примирилась Швеция). Фридрих II стал Великим, Пруссия вошла в число великих держав, а Франция лишилась почти всех заморских колоний, отнятых у нее Англией, ставшей, по замечанию российского историка В. Д. Балакина, «единственным победителем в этой войне».
Виновницей катастрофы во Франции сочли маркизу де Помпадур. Ей припомнили (и не забывают по сей день) грустную шутку, сказанную после разгрома французской армии в битве при Росбахе. 5 ноября 1757 г. соединенные силы французов и австрийцев под командованием принца де Субиза (их численность составила 41 тысячу человек) встретились с прусской армией (22 тысячи человек). Союзные войска были разбиты и обращены в бегство. Пруссаки потеряли лишь 548 человек убитыми и ранеными, а союзники – около 10 тысяч человек, в том числе 3000 – убитыми и ранеными, 7000 – пленными.
Известие о разгроме при Росбахе пришло, по сообщению, опубликованному в 1874 г., когда придворный художник в присутствии короля писал портрет Помпадур. Людовик XV был удручен случившимся, но маркиза, желая его успокоить, небрежно сказала: «Не стоит огорчаться, а то еще заболеете. После нас хоть потоп!». По другому преданию, печальная новость пришла в разгар праздника, проходившего во дворце. Стремясь обратить все в шутку, маркиза воскликнула: «Après nous le déluge!» — «После нас хоть потоп!».
А ведь она сама всегда убеждала держаться союза с Австрией! И принц де Субиз был одним из ее любимцев. Между тем, коалиция с Австрией в той войне и впрямь была для французов тяжким бременем. Она лишила их свободы действий – они не могли отправить свои войска за океан для защиты колоний. Следовало соблюдать союзнический договор.
При дворе стали открыто раздаваться голоса тех, кто выступал против такой коалиции. Припоминали и фразу, небрежно брошенную маркизой. Так, 18 августа 1758 г. философ Габриэль Бонно де Мабли написал в своем шестом письме из парижского парламента, включенном в книгу «Права и обязанности граждан» (издана в 1789 г.): «…L’avenir les inquiète peu: après eux le déluge» – «…Будущее мало тревожит их: после них потоп».
Возмущенный ропот ее противников все чаще напоминал маркизе, что ее власть над королем не вечна. Ей пора было готовиться к худшему.
Худшее наступило, когда в 1763 г. Франция и Англия подписали Парижский мир, по которому к англичанам перешли французские владения в Восточной Индии, Канада и еще ряд заморских территорий. Их словно смыло потопом. Англия подобрала их, оставив французам лишь несколько островков у берегов Америки.
Всесильному министру Э.Ф. де Шуазелю, ставленнику маркизы де Помпадур, пришлось напрячь все свое хладнокровие, чтобы после подписания позорного мира с Англией выдать разгром за победу. Франция теперь была полутрупом. Лишь через четверть века революция гальванизировала ее.
Помпадур не имела счастья увидеть революцию и взойти на эшафот. Она умерла 14 апреля 1764 г. от пневмонии. Ей было всего 42 года.
Парижский двор недолго горевал о потере самого яркого
